Нужные вещи

Когда отец Брайхем дошел уже до середины лестницы, при очередной вспышке молнии он заметил, что дверь зала «Дщерей Изабеллы» подперта ломиком. Через секунду одно из окон с правой стороны со звоном вылетело наружу, и оттуда посыпались женщины. Выбравшись наружу, они валились на газон, как тряпичные куклы, которых научили блевать.

7

Преподобный Роуз так и не добрался до вестибюля — слишком много людей топталось впереди. Он развернулся, зажав нос, и, пошатываясь, побрел обратно к центру зала. Он пытался что-то крикнуть, но, когда открыл рот, оттуда вырвалась только новая струя желчи. Ноги вдруг подкосились, и преподобный Роуз рухнул на пол, стукнувшись головой о спинку скамьи. Он попытался встать и не смог. Потом чьи-то большие руки подхватили его за подмышки и поставили на ноги.

— В окно пр-падобный! — крикнула ему на ухо Нан Робертс. — В окно!

— Но стекло…

— Да плевать на стекло! Мы все тут задохнемся!

Она швырнула его вперед, и преподобный Роуз успел лишь прикрыть руками глаза, прежде чем вылетел наружу сквозь витраж, изображавший Христа-Пастыря, ведущего своих «овец» вниз по холму цвета яблочного желе. Он высадил стекло, шмякнулся на траву и перекувырнулся через голову. Вставная челюсть пулей вылетела у него изо рта.

Роуз с трудом сел, внезапно осознав, что вокруг темнота, дождь… и благословенный фимиам чистого, свежего воздуха. Правда, времени насладиться этим блаженством ему не дали; Нан Робертс схватила его за волосы и рывком поставила на ноги.

— Пошли, пр-падобный! Не спите! — гаркнула она. Голубая вспышка молнии выхватила из темноты ее искаженное лицо. Она была в белом «форменном» платье — она привыкла так одеваться еще с тех времен, когда сама была официанткой, — но на груди желтело большое округлое пятно блевотины.

Преподобный Роуз заковылял рядом с ней, опустив голову. Он все порывался сказать, чтобы она отпустила его волосы, но каждый раз гром заглушал его голос.

Несколько человек вылезли следом за ними сквозь разбитое окно, но большинство осталось внутри, у закрытых дверей вестибюля. Нан мгновенно разобралась, что к чему: два ломика, упертые в землю. Она выбила их ногой в тот самый миг, когда молния ударила в центр городской площади, превратив в пылающий костер деревянную эстраду, на которой измученный молодой человек по имени Джонни Смит когда-то узнал имя убийцы. Ветер задул сильнее, ветки деревьев, как плети, хлестали по темному, неспокойному небу.

Как только ломы упали на землю, двери распахнулись; одну створку даже сорвали с петель и вынесли на газон. Поток баптистов — красных, с выпученными глазами — вылился наружу. Люди шатались и падали друг на друга. Они воняли. Они рыдали. Они кашляли. Они блевали.

И они были взбешены.

8

Когда Рыцари Колумба, ведомые отцом Брайхемом, и «Дщери Изабеллы» под предводительством Бетси Виг сошлись посередине парковки, хляби небесные все же разверзлись, и дождь полил как из ведра. Бетси бросилась к отцу Брайхему и обняла его, содрогаясь в рыданиях. Ее волосы прилипли к черепу мокрой копной, сквозь которую просвечивала кожа.

— Там остальные! — кричала она. — Наоми Джессап… Тония Биссе… еще кто-то, я не знаю сколько!

— Кто это был? — взревел Альберт Гендрон. — Какая сволочь это устроила?

— О, это баптисты! Конечно, это баптисты! — завизжала Бетси и снова заплакала. Очередная молния прорезала тьму раскаленной вольфрамовой нитью. — Они обозвали меня папской шлюхой! Это были баптисты! Баптисты! Проклятые баптисты!

Отец Брайхем наконец отцепил от себя Бетси и подскочил к дверям зала «Дщерей Изабеллы». Сбив ногой ломик, вдавившийся в деревянную створку на целый дюйм, он распахнул дверь. Наружу вырвались три обезумевшие, хрипящие женщины и облако зловонного дыма.

Сквозь дымовую завесу он разглядел Антонию Биссе, милашку Тонию, которая так легко и ловко обращалась со своей иголкой и которая всегда с душой и желанием принимала участие во всех церковных проектах. Она лежала на полу рядом с председательским столом, наполовину прикрытая упавшим щитом с «Пражским младенцем». Наоми Джессап стояла рядом с ней на коленях и выла. Голова Тонии была вывернута под диким, неестественным углом. Ее остекленевшие глаза слепо таращились в потолок. Запах больше не беспокоил Антонию Биссе, которая ничего не покупала у мистера Гонта и не участвовала в его маленьких играх.

Наоми увидела стоявшего в дверях отца Брайхема, вскочила на ноги и, пошатываясь, пошла к нему. Она не обращала внимания на вонь и дым — потрясение было слишком сильным, чтобы ее хватило на что-то еще.

— Святой отец, — закричала она. — За что, святой отец? Почему они это сделали? Почему?! Мы всего лишь хотели немножко развлечься… Вот и все. За что?!

— Потому что этот человек безумен, — сказал отец Брайхем, заключив Наоми в объятия.

Альберт Гендрон, стоявший рядом, сказал тихим, но страшным голосом:

— Но мы их достанем.

9