Нужный образ

— Сколько? — спросил Джош.

— Не меньше 25 000 долларов, — сказал Джин. — Шайка представляет нашим местным парням свою бухгалтерию, потом снимает сливки.

— А что делает за это Барни?

— Прекращает неприятности и оказывает услуги. Он уже помог с двумя судьями на Севере.

— Значит, мы сможем повесить старого вора! — закричал сенатор.

Келли поднял руку.

— Это будет не так легко, папа. Джин объяснит.

— Это всегда были наличные, — говорил Джин, — и я даже не знаю, куда они шли, после того, как я доставлял их в строительную фирму в Вест-Сайде. Я оставлял чемодан старой женщине с длинным как топор, лицом, выступающими скулами и резко очерченным носом, а она не говорила ни слова. И я никогда не видел там Барни.

— Где это место? — поинтересовался Джош.

— Сорок восьмая улицы, прямо за Десятой авеню, — сообщил Джин. — Это небольшое здание из красного кирпича без всякой вывески на дверях. В маленькой конторе только женщина, несколько телефонов, печатные машинки, несколько столов и папок. Все это выглядит, будто так было многие годы.

— Почему вы думаете, что это строительная фирма?

— На столе лежали рулоны проектов, и однажды я слышал, как женщина говорила с кем-то по телефону о контракте на закладку строительной площадки.

— Разве вы не говорили об этом с Барни?

— Он об этом никогда не упоминал, я тоже. Деньги передавались, это все, что его заботило.

Он улыбнулся.

— Полагаю, это и делает меня идеальным помощником.

— Предположим, деньги не передадутся? — спросил я.

Ответ был ровным:

— Никто еще не обкрадывал Барни Маллади.

Джош недоверчиво посмотрел на негра.

— Подождите минутку. Вы говорите, что хотите заявить перед комитетом конгресса, что собирали выплаты от игорных домов для Барни Маллади?

— Правильно. Но здесь очень мало условий, связанных со сделкой, мистер Майклз.

— Значит, они должны быть, — заметил Джош.

— Я пришел сюда не как крестоносец, — сообщил Джин. — Это не моя роль. Как я говорил мистеру Шеннону, меня интересует только одно, мои люди, черные, а не белые. Думаю, на вашей стороне больше, чем достаточно.

Он повернулся ко мне:

— Помните, мистер Маккул, тот первый раз, когда я встретил вас вместе с Барни у Сити-Холла? Не знаю, помните ли вы, но когда он представлял нас, он сказал что-то о том, будто я был плохим парнем, но он вернул меня в строй.

— Я помню, — ответил я.

— Полагаю, вы сделали вывод, что я был молодым правонарушителем, а Барни придал мне респектабельность, но на самом деле это значило, что несколько лет назад я чуть не свалил его в Гарлеме. У меня была небольшая организация, которая продвигала кандидата в Сити-Холл, когда четверо громил Маллади встретили меня в подъезде дома, где я жил. Они избивали меня больше часа.

Он поднял подбородок и коснулся безобразного шрама:

— Я чуть было не стал черным великомучеником.

— Не могу припомнить, чтобы читал об этом, — произнес Люк.

Джин иронично взглянул на него.

— Неужели вы считаете, что ежедневная пресса стала бы беспокоиться о негре, которого кто-то избил в Гарлеме, нет ведь? Конечно, два детектива приходили в больницу и взяли показания. Когда я вышел, я потерял свою работу, а выборы прошли. Моя организация развеялась как дым. Ребята даже не разговаривали со мной, мой кандидат переходил на другую сторону улицы, только завидев меня. Я оказался в самом низу лестницы, когда Барни сообщил, что хочет увидеться со мной. Я пришел в клуб, и он встретил меня, как будто я был блудным сыном.^{89} Он даже ничего не сказал о моей разбитой голове, сломанной руке, сдавленных ребрах. Он только сказал, что много слышал о моих организаторских способностях, и что он хочет, чтобы я присоединился к нему. К этому времени у меня было немного возможностей, и я принял то, что он вынужден был мне предложить. Я хорошо ему служил, и через несколько лет он впустил меня внутрь. И вот однажды я стал носить чемоданы с деньгами.

— Так что за условия, мистер Абернети? — спросил Джош.

— Я подхожу к этому. Примерно два года назад Барни услышал, что два молодых парня открыли клуб в Вест-Сайде. Они ходили по улицам и произносили речи о том, как Барни использует черных для политических целей. Это было примерно тогда, когда белые полицейские на Юге убили женщин, участвовавших в марше, и настроения были бурными. Все было не так, как тогда, когда Барни начал руководить. Многие молодые люди не хотели иметь ничего общего с Маллади или его приспешниками. Я знаю, Барни забеспокоился. Ну конечно, ответ был прежним; громилы Барни заявились к этим двум парнишкам, избили их и буквально разнесли помещение клуба по кусочкам. Один из парней лишился глаза.

В ту ночь я не мог спать, а утром я пошел к ним в Белевью. Они оба были мальчиками из колледжа и пытались изменить мир. Да, тогда я немногого добился. Они ничего не говорили, просто смотрели сквозь меня. Это было тяжело. Я стал возвращаться.