NWT. Три путешествия по канадской Арктике

В ожидании праздничного ужина я сочинил гимн нашей экспедиции. Всем понравилось. Сначала, как предполагалось, собрались в палатке у девушек. Они приготовились, расплавили весь имеющийся шоколад, залили сушеный урюк и получились пусть несколько неказистые на вид, но очень вкусные «какашечки». Затем мы проследовали в свои палатки, где должна была пройти основная часть ужина, поскольку по правилам экспедиционной жизни для равномерного и сбалансированного потребления нашего рациона всю основную еду мы готовим попалаточно. На общих праздниках готовятся только десерт и напитки. Именно поэтому Уилл приготовил мороженое для всех, а для нас двоих – обычную порцию оленины с рисом. Неудивительно, что мы пришли на праздник к имениннику в 9 часов совершенно удовлетворенные жизнью.

Ульрик только что переговорил со своей женой по радио и получил приятное известие о том, что он стал дядей. Его сестра родила малютку Сесилию и, что интересно, тоже 18 мая, в день рождения самого Ульрика.

Самым прискорбным в этот вечер оказалось, что выпить было нечего. Молодой неопытный именинник не удосужился запастись на этот случай бутылочкой чего-либо покрепче своего любимого чая. Молодежь! Что с нее взять! Еще учить и учить! Мы с Уиллом только развели руками и. набросились на мороженое. Полярники – они в сущности, как дети, только вот игры у них несколько странные. Попели песни, потолковали и в 10 часов разошлись.

Именинник отвел душу несколько необычным с учетом отсутствия спиртного образом. Он ушел в торосы и расстрелял почти все имевшиеся у нас запасы патронов по ни в чем не повинным торосам – только брызги летели! Вот что значит армейский парень – стосковался по стрельбе, по настоящему мужскому делу. Когда мы вернулись в палатку, Уилл не без удовольствия заметил: «Ты знаешь, а ведь это первая совместная теплая встреча с момента начала экспедиции». Хороший все-таки праздник этот день рождения!

Отсюда, с места нашей стоянки, была видна береговая черта. Можно было невооруженным глазом различить строения и мачты какой-то заброшенной станции. Пойдем в сторону берега, обогнем его по касательной и дальше «вниз», на юго-запад.

Сегодня предстоит прятать лицо от солнца, которое сияет ослепительно.

20 мая

Весна перешла в наступленье —
Все тает вокруг без следа,
И даже в распухшем колене,
Похоже, скопилась вода.
Идти мне с ним было непросто,
Но легче – крути не крути,
Когда сложишь маты по росту
На все, что мешает идти.

День отдыха, причем заслуженного, потому что вчера прошли за семь часов 27 километров. Лидировал Ульрик, потому как, несмотря на тигровый бальзам, ноге моей лучше не стало, и моя походка была значительно менее летучей, чем даже позавчерашняя. Если продолжать литературные сравнения, то вчерашняя походка напоминала походку каменного гостя из второго акта одноименной трагедии А. С. Пушкина.

Сейчас ветерок свистит, температура плюс 1–2 градуса. Снег осел, намок и обрюзг. Вчера на льду везде были лужи. Там, где снега было много, он не успел растаять и превратился в рыхлую, с трудом преодолеваемую нами кашу. Порой случалось проваливаться по колено, каноэ совершенно не скользило. Слава богу, часто встречались места, где снег растаял, и идти там, буквально шлепая по лужам, было легко и, я бы даже сказал, приятно.

Было похоже, что весна безоговорочно вступила в свои права и уже не сдаст своих позиций. Давление, правда, сегодня падает, но небо голубое, и свежий ветер лишь приятно холодит наши разгоряченные лица. Мы находимся на припае, поэтому, несмотря на ветер, лед под нами стабилен, и нам можно не опасаться, что нас унесет куда-нибудь в океан.

Сейчас около 11 утра, а мы все еще в лагере и никуда не спешим, потому что у нас сегодня выходной. По этой причине я такой счастливый и веселый, несмотря на проблемы с ногой, которая вчера временами практически сводила на нет все старания весны повысить нам настроение. Она сильно болела, особенно в самом начале пути, потом боль немного отпустила, но ненадолго. Тяжелее всего приходилось, когда нога внезапно проваливалась в глубокие сугробы между торосами. Острая боль в колене, почти как от удара электрическим током, передавалась вверх по ноге и, казалось, достигала мозга! Ощущение не из приятных! Вполне естественно, что в эти моменты я переходил на родной язык, и доставалось всем – и снегу, и льду, и каноэ, и, естественно, самой ноге! Уилл сочувственно поддакивал сзади и, кряхтя от дополнительных усилий, самостоятельно подтаскивал каноэ, давая мне немного прийти в себя.