NWT. Три путешествия по канадской Арктике

Надо сказать, что Мартина это совершенно не смутило, однако спорить он не стал и, взяв ружье, удалился. Через некоторое время послышались три глухих выстрела. На это Уилл, сидевший в нашей палатке и читавший книгу про альпинистов, которую дал мне почитать Ульрик, не отрываясь от текста, как в театре, воскликнул: «Он же расстреляет все наши патроны!». Минут через двадцать Мартин притащил белоснежного зайца, которого продырявил из ружья. Заяц был такой симпатичный – мне лично было его очень жаль, и я подумал, что напрасно внес весьма весомый вклад на нашем родном звучном языке в давешнюю обструкцию Мартина, заставив того удалиться. Возможно, мог бы спасти жизнь зайчишке. А теперь тот лежит на снегу, белый с черными глазами, уши развесил. Демонстрируя лучшие качества солдатской выучки, Ульрик препарировал зайца, пока тот был еще теплый.

Потом мы провели еще одну операцию, достаточно занятную, – выстригали у собак между пальцами шерсть, которая, по мнению Ульрика, приводит к образованию ссадин на лапах, задерживая снег. Собаки по-разному относились к этой процедуре. Мы с Ульриком разделили наши функции: я уговаривал собаку, почесывая живот и обнимая за голову, говорил хорошие слова и поддерживал лапы, а Ульрик стриг.

Для большинства собак эта процедура была, скорее, приятной, если судить по их благодушной реакции. Только Чикаго нас напугал, когда, набрав в ноздри изрядное количество шерсти, чихнул так, что мы с Ульриком даже подпрыгнули, решив, что он собирается нас сожрать. Джон наблюдал за нашими действиями с плохо скрываемым скепсисом. Уж он-то, признанный погонщик, никогда не обращал внимания на такие «пустяки», как шерсть на лапах, и явно считал действия Ульрика недостойными истинного профессионала.

На самом деле, особенно, когда собаки бегут по мягкому снегу, эта процедура, равно как и стрижка когтей, более чем оправдана. Собаки не имеют возможности стачивать когти естественным образом, отчего те отрастают и могут сломаться сами, причем у основания, а это может привести к серьезным проблемам.

Вечером, перед сном, мы с Ульриком сидели в палатке и рассказывали друг другу разные страшные истории из моей антарктической и его гренландской эпопеи. День прошел хорошо, и так же хорошо он завершается. Я думаю, он запомнится нам тем, что стал действительно одним из самых приятных дней нашей экспедиции.

До Арвиата, по нашим расчетам, осталось идти восемь-девять дней.

13 апреля

Наконец-то пришла весна,
Как-то резко пришла, не плавно.
Утомляла нас белизна,
А сейчас утомляют камни.

И приходится нам крутить,

Чтобы снега чуть-чуть найти бы,
Но сбивают собак с пути
Снежно-плюшевые карибу.

Судя по всему, наконец пришла весна. Казалось бы, после вчерашнего дня отдыха сегодняшний рабочий день должен показаться куда более унылым, но нет – погода нас балует. С самого утра сияет солнце, температура минус 12 градусов, безветрие. Однако эту прекрасную картину несколько подпортило отсутствие снега, потому что в предшествующие дни, когда неистовствовал ветер, весь снег выдуло, вымело и вылизало.

Ночь прошла ужасно, потому что собаки, уставшие отдыхать, брехали так, что вызвали гнев и недовольство, очевидно, всех, кроме меня. Все наши опытные погонщики собак орали из палаток дурными голосами, призывая собак к порядку, а иногда выходили и давали им тумака, отчего шум, естественно, только усиливался. Уилл, который не может спать, даже когда рядом гудит хотя бы один комар, пришел, вообще, в полное неистовство.

С утра в лагере царило некоторое напряжение, поскольку никто, кроме меня, не выспался. В результате я раньше всех вскочил на лыжи и, чтобы размяться, пошел потихоньку в нашем направлении, заодно и разведать дорогу.

Обычно в первые полчаса темп движения упряжек невелик – собаки по очереди проводят утренние протокольные мероприятия. При этом все за исключением лидирующих собак делают это на ходу. В результате движение упряжки становится дерганым и зигзагообразным. Участник протокольного мероприятия, увлекаемый ходом за шейный поводок, по понятным причинам может использовать только переднюю пару лап – задние лапы подняты и прижаты к туловищу, отчего создается впечатление, что задняя половина туловища просто невесомо висит в воздухе без всякой опоры. Все без исключения идущие следом собаки проявляют полное единодушие в нежелании знакомиться с протокольными материалами и стараются держаться от них подальше, насколько позволяет свобода поводков, отчего весь стройный мохнатый строй поминутно ломается. В это время мне, как правило, удается, не вступая в противоречие с общим темпом движения, поискать наиболее приемлемую для движения дорогу.