Ныряльщица за жемчугом

– Нет, нет, Изабель, о чем ты?! – испугалась Ирина. – Тут движение в другую сторону, я никогда не решусь. И машина длиннющая, я на такой даже со стоянки не выеду.

– Да ладно тебе, попробуй! Это ведь такой прикол! Потом всем рассказывать будешь!

Тут и Такиши подключился:

– О, вы умеете водить? Тогда, пожалуйста, окажите нам услугу. И сами получите несравненное удовольствие. Коробка-автомат, машина маневренная, послушная…

– Да у меня и прав нет!

– Кому они тут нужны! – отмахнулся молодой японец.

– Я боюсь! – продолжала упорствовать Ирина.

– Все, – разозлилась Изабель, – еще одно слово – и ты мне больше не подруга!

Иришка взглянула затравленно. А Такиши – буквально запихал ее за руль. Включил зажигание и сказал:

– Поехали, милая!

– Лизка! – отчаянно крикнула Ира. – Сядь со мной рядом, я боюсь!

– Ну, перелезай вперед, – позвал японец. – Сиденье широкое, поместимся.

А Иришка перекрестилась и тронула автомобиль с места. Поехала. Сначала робко и осторожно, потом все быстрей и быстрей.

– Отлично, лапочка! – подбадривал Такиши. – Сейчас чуть притормаживай, поворачиваем налево.

Девушка, слегка неуверенно, но исполнила маневр.

– Ты гений! Ты просто водительский гений! – разорялся японец (Изабель даже обидно стало).

А Ира, пьяная от своих успехов, ехала все быстрее, быстрее… И, конечно, не заметила, что по пешеходному переходу с японской неспешностью идут люди. Такиши тоже среагировал слишком поздно.

– Тормози! – истошно заорал он.

Ирина взвизгнула и вдавила тормоз.

Но люди даже и не думали отойти, отпрыгнуть. Идут себе важно – будто утки к пруду. А тяжелая машина сбрасывает скорость удручающе медленно.

«Нет ничего хуже, чем сбить человека», – вспомнила Изабель папины слова. И – приняла мгновенное решение. Схватилась за руль, резко вывернула его.

– Дура! – воскликнула Иришка и попыталась выровнять машину, но не успела.

Лимузин вынесло на тротуар (запомнилось, как разбегаются прочь пораженные японцы). Мелькнула витрина, зазвенели осколки. А дальше – наступила тишина.

Надя обычно умела держать себя в руках, но сегодня не смогла. Сказала в сердцах:

– Ну ты и стерва!

Изабель взглянула виновато, пробормотала:

– Я-то здесь при чем? Она сама машину вела…

– Да ладно! За руль ведь ты схватилась!

– Девочки, пожалуйста, не ссорьтесь, – попросил Дима. И участливо обратился к кубинке: – Что было дальше?

– Да кошмар был, самый настоящий, – горько вздохнула Изабель. – Хорошо, хоть люди не пострадали. Мы расколотили витрину, разнесли весь магазин. Нас увезли в полицию. Сначала четко говорили: тюрьма. Потом, к счастью, вмешался консул, нас отпустили под залог. Сообщили, конечно, родителям, тренеру. Что тут началось… даже рассказывать не хочу.

– А этот Такиши, он не помог?

– Нет, – шмыгнула носом Изабель. – Он действительно оказался сыном какого-то крутого босса. Тот просто вызверился: ребенок пьяный, угнал машину, попал в аварию. Про нас говорил, что мы русские шлюхи. А Такиши, я его на суде видела… он на нас ни разу даже глаз не поднял.

– А как Ирина держалась? – вмешалась Митрофанова.

– Как как. Плохо. Убить меня пыталась. Мы ведь в одном номере жили. Когда нас наконец отпустили, я первым делом в ванну полезла. Чтоб смыть с себя это все… Она вроде выглядела такой подавленной, обиженной, но не опасной, поэтому мне и в голову не пришло дверь запереть. А она фен в розетку включила – и в ванну бросила.

Изабель поежилась, обхватила плечи руками.

– И что? – поторопила Надя.

– Ну, я ведь спортсменка, – слабо улыбнулась мулатка. – Реакция хорошая. Успела выпрыгнуть. Хотя током, конечно, хорошо долбануло. А Ирка кричит: «Я все равно тебя достану!» Но мне потом психолог объяснил: это естественная реакция, но проходящая. Тренер ведь поклялась перед всеми, что мы обе к бассейну больше на пушечный выстрел не подойдем. Она не допустит. А для Ирки спорт правда был всем… Дальше… состоялся суд, закрыли нам въезд в Японию – пожизненно. Приговорили к штрафу. Отцу и Иркиной маме пришлось кредиты брать. Из плавания, как обещали, выгнали. С Ириной мы больше не общались. Лет, наверное, – Изабель задумалась, – десять. Или больше.

– Но как сложилась ее судьба, ты знала?