Нырнуть без остатка

И нет, я не возвышаюсь над небесами после первого раза. В голове, животе, груди не взрываются фейерверки, я не рассыпаюсь на тысячи осколков. Все это происходит позже. И не один раз. Я до хрипа срываю голос. Происходящее напоминает долгий забег с препятствиями, под конец которого хочется выплюнуть легкие. Но ноги настолько ватные, а тело почти невесомое, что кажется – ты не идешь, а плывешь. Потрясающее чувство.

Никита лежит на спине и прижимает меня так крепко – не оторвешь. Мы пытаемся отдышаться, я глажу красные отметины, которые случайно оставила на его плечах, и кусаю губу.

Вряд ли это могло быть лучше.

– Прекрати, – бормочет он, будто с укором.

– Что? – Вскидываю на него глаза.

Он улыбается и играет бровями.

– Это.

– Ах, – перестаю терзать себя и снова тянусь оставить короткий поцелуй.

Разве могла я вообразить, что смогу касаться его просто так? Более того – что ему будет это нравиться! Да никогда.

– Теперь, когда Волк твой, ты можешь уйти из полиции, – подает он голос, и я вздрагиваю.

Просто потому что представляю подобный исход. Страх возвращается.

– Нет-нет, еще рано думать о таком, мне нужна эта работа, – возражаю я.

Я не знаю, что будет завтра. Я не знаю, как долго продлится наша с Никитой история. Мне нельзя терять голову, хотя что там! Я ее уже потеряла, но последние остатки разума сейчас вопят гнуть свою линию.

– Тише, маленькая, – Никита притягивает ближе, почти кладет меня сверху, а я глубже зарываюсь в объятия, – тише ты, трясешься вся. Это твоя жизнь и твой выбор. Я лишь предложил.

Медленно успокаиваюсь, пульс приходит в норму. Вдыхаю аромат мужского тела вперемешку с гелем и туалетной водой.

– Я боюсь за тебя. Каждую минуту, когда ты не рядом.

Так не уезжай, – хочу сказать.

– Мне надо уехать, – опережает он. – Я решу все вопросы и вернусь к тебе.

– Честно?

Никита целует мой нос, ведет своим вдоль щеки и щекочет шепотом за ухом.

– Обещаю.

После мы много дурачимся. Я еду на его спине в ванную, он обзывает меня мартышкой, в ответ слышит про лихого скакуна. Чуть позже в объятиях пушистой пены и крепких рук я ненадолго отключаюсь. Никита осторожно будит.

– Давай выбираться, вода остыла.

А когда обтирает меня полотенцем и я ловлю себя на мысли, что почти не стесняюсь, он удивляет вопросом.

– Ты говорила, что никогда не искала родителей. Не напомнишь почему?

Я пожимаю плечами.

– Потому. Так будет лучше всем. Если они живы-здоровы, что я им скажу? Эй, привет, это я – ваша блудная дочь? Нет. Я видела эти никому не нужные встречи много раз и давным-давно решила для себя, что не буду искать.

– Я понял тебя.

Странно, что Никита завел этот разговор. Может, из-за отца? Мне так жаль, что я рассорила их. Хочу сказать об этом, но не хочу лишний раз сыпать соль на рану. Может, потом? Через время?

Когда я спускаюсь, кажется, что прошла целая вечность, на деле же мы выпали всего на несколько часов. Мы вместе ужинаем сосисками с пюре, которое я наспех готовлю, а после Никита все-таки берет билеты на ночной рейс в Москву и улетает.

Глава 29

Никита

В Москве еще темень кромешная, в конце ноября поздно светает. Такси везет меня за МКАД, в Куркино, за окном мелькают огни. А я думаю лишь о том, как быстро и неожиданно меняется жизнь: город, где я чувствовал себя не хуже, чем дома, кажется совершенно чужим.

Рада. Всему виной маленький волчонок, который вихрем ворвался в мой мир и занял там почетное место. Теперь я хорошо чувствую разницу – с ней и без нее. Это как секс и занятие любовью. Как две разные жизни.

Смысл кроется в мелочах. За тысячу километров не слышен ее голос, не видна улыбка. Без нее – тишина и покой, который претит мне. С каких пор? Да с тех самых, как у нее прорвало батарею, и топот ног поселился в моем доме. Кстати, отцовский адвокат отсудил неплохую сумму у аварийной службы коммунальных предприятий, я кинул на ее счет, но, видимо, она редко баланс проверяет.

Только думаю о девчонке, как от нее приходит сообщение. И хочется отругать, что не спит, но не после селфи с Волком и короткого «мы скучаем». Вижу в отражении глупую улыбку, чуть искаженную наморозью на окне, и не сопротивляюсь желанию ответить. Больше нет.

«А кто больше?» 

«Ну а то ты не знаешь!!»

Пятисекундная пауза и следом летит еще одно.

«Конечно же Волк»

«Посмотри, весь извелся так, что лишнюю порцию корма съел»

«Скоро бегемотом станет»

Невозможные. Пишу, что тоже скучаю и ставлю смайл со скупой слезой – помню, Рада упрекала недостатком «желтых рожиц». Смеюсь и ловлю взгляд водителя на себе. Он возит меня много лет, но сейчас кажется удивленным.

– Вы к нам с хорошим настроением, – говорит, пока стоим на светофоре, – значит, выиграете все, что должны.

– Так вот в чем секрет? – даже пытаюсь шутить.

Но на самом-то деле я знаю, что секрет в другом. В другой – в смелой девчонке, которая чувствует так ярко, что заряжает на сто процентов, заражает жаждой жизни. Нет, это правда. Сейчас я и правда готов рвать всех, кто посмеет встать на моем пути.