-Но, знаешь, - Матвей принял наконечник кальяна и затянулся, - он ребенком очень добрый
был. Каких-то зверей больных в дом таскал, жалел всех…
-Сейчас не такой, - вздохнул адмирал. «Ну да ты сам знаешь, что с ним на Москве было».
-Такой, - уверил его Матвей. «Другой бы на Москву, - он чуть улыбнулся, - не поехал. Он
просто как отец, - внутри все носит, не говорит никому. А так, если в глаза посмотреть, - тот
же мальчик, каким я его знал. Жену бы ему хорошую, вот что, - заключил мужчина.
-Скажи мне, - адмирал помолчал, - трудно с Марией было?
Матвей приоткрыл один ореховый глаз. «Нелегко, - ответил он. «Ну, вначале. Я с ней каждый
день занимался, а еще хозяйство, а еще работа – хоть и спокойная, но все-таки. Помогали
мне, конечно, - он внезапно поджал губы, будто стараясь скрыть улыбку.
-Кто? – адмирал разлил еще вина.
Матвей все-таки улыбнулся. «Помнишь, постоялый двор, где мы в Бергене жили, когда
сестру мою из Углича увезли? Хозяйка там была, Ингрид?»
-Высокая такая, - Виллем почесал бороду. «Помню, конечно».
-Ну, - безмятежно сказал Матвей, - мы же с ней в Бергене, пока вы там женились, пару раз за
бутылкой вина посидели. Вдвоем, так сказать, - он рассмеялся.
-Ах ты, - адмирал тоже улыбнулся. «И что, ты ее в Копенгагене встретил?»
-На рынке, - Матвей кивнул. «Она постоялый двор семье среднего сына оставила, а сама в
Копенгаген переехала, к старшему мальчику, он у нее капитан был. Ну, слово за слово…, -
мужчина пожал плечами. «Конечно, если бы не Ингрид, вряд ли Мария так быстро
оправилась. Я ведь, Виллем, даже хотел предложение сделать ей, хоть и глупо, на старости
лет…»
-Вовсе не глупо, - адмирал посмотрел в ореховые, красивые глаза и осторожно спросил:
«Умерла она, Матиас?»
-Тем летом, - Матвей помолчал. «Года до семидесяти ей не было». Он помолчал и вдруг
сказал: «Вот так оно и случается, Виллем. А ты что тут один сидел?»
Мужчина тяжело, долго молчал и, наконец, сказал: «С Беллой задачи по навигации решали,
ну, как все еще спать не пошли, и она у меня спросила: «Дедушка, а как вы думаете, почему
мои братья такие разные были?»
-А она что, - Матвей забеспокоился, - знает про всю эту историю с Майклом? Дэниел ей
разболтал уже?
-Ну так, - адмирал замялся, - она знает, что Майкл ранил Николаса и забрал у него шпагу.
Что Майкл отравился – тоже знает. А про остальное – нет.
-И не надо, - жестко сказал Матвей. «А что она в Амстердам едет – так Мирьям тоже ей
ничего не говорить, не будет, ну, о том деле давнем, за это можно не волноваться. И что ты
ей ответил?
-Промямлил что-то, - адмирал вдруг зло, вполголоса, выругался. «Я тебе сейчас расскажу,
только Марте не говори, а то, - он сцепил длинные, красивые пальцы, - я хоть и холостяком
тогда был, а все же…»
Матвей слушал и, наконец, выпустив дым, вздохнул: «Да. А что дальше было?»
-Не знаю, - Виллем потер лицо руками. «Эти две уехали, за ними на закате шлюпка пришла,
я тоже – пошел на корабль ночевать, а на рассвете – с якоря снялся. Понимаешь, ребенку
десять лет было, не след ему такое видеть-то».
- А он что, - осторожно спросил Матвей, - все видел? И отца своего - тоже?
-Да уж чего там только не было, - Виллем опять выругался. «Кто ж его знает, сколько он там
в углу стоял, сам понимаешь, нам не до этого было».
-А что Ворон? – поинтересовался Матвей. «Ну, как заметил его?»
-Пинком из комнаты выбросил, дверь на засов закрыл и сказал: «Ну, с этим щенком я еще
разберусь», - устало проговорил Виллем. «Я вот сидел и думал, - ну что мне стоило на день
задержаться, Господь один ведает, что он с ребенком сделал потом».
Матвей хмыкнул. «Меня, хоть отец и бил, но за дело, надо сказать. А тут, - он пожал
плечами, - не мучайся ты так, думаешь, Ворон сыновей никогда до этого пальцем не трогал?
Они же с шести лет на «Святой Марии» плавали, думаю, и плети у него отведали, и кулака.
-Все равно, - Виллем поворошил дрова в камине, - вот сейчас сказал тебе, и легче стало. И
Марте потом расскажу.
-Ты ж не хотел, - удивился Матвей, допивая вино. «Да и умерли они оба, чего зря
вспоминать».
-Все равно, - адмирал упрямо, исподлобья посмотрел на него. «Вон, о Полли сколько не
говорили, и Хосе тоже – Джованни мне сказал, что не знает он ничего о Лиме. Ну, что Ворон
его отца убил».
-И Мирьям не знает, - тихо сказал Матвей. «Да это вообще – дело давнее, и не узнают они
никогда».
-А вот и мы! – раздался с порога веселый голос сестры. «Все, с делами закончили, можно и
выпить».
Она опустилась в кресло рядом с мужем и Джованни, садясь напротив, улыбнулся: «А Джон
еще за бумагами сидит. И так позже всех приехал, Констанца-то уже спит, наверное».
-Да все спят, - отозвалась Марфа, принимая от мужа бокал с вином. «Ты же сам видел,
девочки с детьми так набегались, что уже за ужином носом клевали».
-И как вы еще завтра на охоту пойдете? Джованни покрутил головой. «Я и Мияко собираемся
позавтракать в постели, - он допил вино и, поднявшись, улыбнулся: «Ну, спокойной ночи,
дорогие мои, хорошей вам охоты».
Белла распахнула ставни и, вглядевшись в еле заметную полоску восхода на востоке, за
рекой, бодро спросила: «Энни, ты встаешь?»