o 0a115616b968c99b

-Это отец Жозеф, - епископ устроился на простом деревянном табурете, и, кивнув, велел:

«Садитесь, месье Мендес. Отец Жозеф, ваш тезка, - тонкие губы Ришелье усмехнулись, - и

мое доверенное лицо, так что вы можете говорить с нами откровенно».

-Ее величество ничем не страдает, - сухо ответил Хосе. «И я бы хотел покинуть дворец,

ваше преосвященство, я всю ночь не спал, а мне еще к пациентам идти».

-Она здорова, - будто не слыша его, повторил монах и погладил чисто выбритый

подбородок. «То есть ей не требуется никаких снадобий, месье Мендес? – он внезапно,

пронзительно посмотрел на врача.

-Нет, - жестко сказал Хосе. «Немного ограничений в еде, прогулки, и крепкий сон – к осени

вы ее не узнаете».

-Гм, - Ришелье откинулся к дощатой, щелястой стене. «Никогда не знал, что тут есть эта

комната, - подумал Хосе. «Впрочем, дворец при Екатерине Медичи строили, а та, по слухам,

- обожала всякие тайные закоулки».

-Месье Мендес, - задумчиво сказал отец Жозеф, - я слышал, вы в Падуе учились. То есть

тоже – жили в Италии. Как и многие любимцы ее Величества, - усмехнулся он. «Неужели у

нас нет хороших французских врачей? – он взглянул на Ришелье. «Почему мы должны

доверять здоровье королевы очередному иноземцу?»

Хосе пожал плечами, и, поднимаясь, ответил: «Меня порекомендовал ее Величеству месье

Монтальто. Почему он решил не оставлять вместо себя французского врача – спросите у

него, когда он вернется из Амстердама».

Отец Жозеф сбил невидимую пылинку со своего облачения и зло сказал: «Рука руку моет,

месье Мендес, вот почему. И так вы уже все собой заполонили, что в Италии, что в Нижних

Землях, продохнуть невозможно. Еще не хватало, чтобы в Париже поселились, ну да мы

позаботимся о том, чтобы вас тут не было, издадим эдикт на этот счет, - он повернулся к

Ришелье.

Тот молчал, глядя в темные глаза Хосе. «Бесполезно, - подумал епископ, - я таких людей

знаю. Человек чести, хотя странно, конечно, так говорить о еврее. Ничего он ей давать не

будет, да еще и сочтет своим долгом доложить об этом разговоре. Нельзя рисковать, она

согласилась на то, чтобы созвать Генеральные Штаты. Вот соберутся они, а там

посмотрим».

Епископ сомкнул кончики длинных, красивых пальцев и почти нежно сказал: «Спасибо, месье

Мендес. Мы рады, что ее величество хорошо себя чувствует, а все остальное, - он

усмехнулся, - это внутренние дела Франции, которые вам, подданному штатгальтера, -

неинтересны. Всего хорошего, - он указал Хосе на дверь.

Тот, не поклонившись, вышел, и отец Жозеф пробормотал: «Арман...»

Ришелье вздохнул и заметил: «Мне еще тридцати не было , дорогой мой, я – самый молодой

епископ Франции, депутат Генеральных Штатов, - я не хочу лежать на плахе».

-Но Людовику в сентябре исполняется тринадцать! – прошипел монах. «Он уже может

править, он совершеннолетний, а эта итальянская сучка , - он сочно выругался, - будет тут

трясти своими юбками, пока не сдохнет!»

-Людовик заикается, и у него зубы растут в два ряда,- заметил епископ. «Правда, этот

юноша, месье Эли, помощник месье Жозефа, - он кивнул на дверь, - постепенно приводит

его рот в порядок. Между прочим, - он взглянул на монаха, - ты бы тоже к нему сходил,

вместо того, чтобы лечить свои гнилушки святой водой. У него отличные руки, - Ришелье

улыбнулся, обнажив крепкие, белые зубы.

-Он тоже еврей, - отец Жозеф выпятил губу. «Его святейшество...»

-Его святейшество и сам, - Ришелье поднял бровь, - как я слышал, заботится о своем

здоровье. А король из Людовика пока никакой, надо ждать, дорогой Жозеф и не

восстанавливать против себя ее Величество. Ты куда? – он остановил монаха. «У нас тут

еще одна встреча, сиди, сиди, работа, - епископ усмехнулся, - только начинается».

Хосе остановился у скромной, невидной двери в дальнем, заброшенном коридоре дворца, и,

коротко постучав костяшками пальцев , сказал: «Это я». Он услышал звук ключа,

поворачивающегося в замке, и, взглянув в голубые, обрамленные морщинами глаза,

заметил: «Тоже – всю ночь не спал».

-Де Шамплен прислал из Сен-Мало уставы новых торговых компаний, которые будут

работать в Акадии, - Волк кивнул на бумаги, что были аккуратно разложены на дубовом

столе, - разбирался с ними. Что ее Величество?»

-Да все хорошо, - Хосе отмахнулся, и, опустившись в обитое бархатом кресло, сказал: «Я

сейчас имел удовольствие, - он жестко усмехнулся, - говорить с епископом люсонским. Ты

отложи перо, - он потер лицо, - послушай».

Волк слушал, сцепив длинные пальцы, а потом сказал: «Ну что ж, это ты очень вовремя на

них наткнулся, спасибо. Я, конечно, знал, что отец Жозеф мерзавец, но – мужчина

скривился, - не предполагал, что они готовы пойти на крайние меры. Ну, ничего, - он

взглянул на изящные, бронзовые часы, что стояли на мраморной каминной доске, - я тут жду

кое-кого, мы все это обсудим. Так что, - он рассмеялся, - придется тебе провожать мадам

Изабеллу домой, она там, - Волк махнул рукой в сторону двора, - в саду гуляет, по утреннему

холодку».

-Провожу, конечно, - Хосе глубоко, неудержимо зевнул, - тем более она и так – у нас живет, -