o 26827bf23e6c9ef9

неутомимо отрицает. Мы создаем софистов -- Он выдвигает Сократа, чтобы

дать

им отпор. Третья наша цель -- разрушить молитвенную жизнь посредством

этих

концепций. Вместо подлинного присутствия Врага, обычно ощущаемого люд

ьми в молитвах и в таинствах, мы, в виде суррогата, даем им

существо

вероятное, отдаленное, туманное, говорившее на странном языке и

умершее

очень давно. Такому существу невозможно поклоняться. Вместо Творца, перед

которым склоняется Его творение, мы предлагаем тварь, вождя

своих

сторонников, а под конец - выдающуюся личность, которую одобряет

рассудительный историк. В-четвертых, религия такого рода, помимо

неисторичности своего Иисуса, искажает историю еще и в другом смысле.

Всего

лишь несколько человек из всех народов пришло в лагерь Врага, исследуя

по

правилам науки земную Его жизнь. На самом деле человечеству даже не

дали

материала для Его полной биографии. А первые христиане обращались

под

влиянием только одного исторического факта -- Воскресения и одного

только

догмата -- Искупления, который действовал на то чувство греха, которое

было

у них, -- греха не против какого-нибудь причудливого закона, выдвинутого

ради новинки каким-нибудь "великим человеком", а против

старого,

общеизвестного и всеобщего закона нравственности, которому их учили

матери и

няньки. Евангельские повествования появились поздно и были написаны не

для

того, чтобы обращать людей в христианство, а для того, чтобы

наставлять

уверовавших.

Вот почему всегда поощряй "исторического Иисуса", каким бы он

ни

казался нам опасным в некоторых отдельных пунктах.

Что же до связи христианства и политики, наше положение

труднее.

Разумеется, мы не хотим, чтобы люди разрешали своей вере проникать в

их

политическую жизнь, ибо что-либо похожее на подлинно справедливое

общество

было бы огромным несчастьем. С другой стороны, мы очень хотим, чтобы

люди

относились к христианству как к средству, в первую очередь, конечно, как

к

средству собственного успеха, но если это не удается, то как к средству

для

чего угодно, даже для социальной справедливости. Сначала заставим

человека

ценить социальную справедливость, поскольку ее любит Враг, а затем

доведем

его до состояния, когда он ценит христианство за то, что с его помощью

можно

достичь социальной справедливости. Враг не хочет, чтобы Его употребляли

для

извлечения пользы. Люди и народы, которые думают, что верой

нужно добиться улучшений в обществе, могут с таким же

успехом

пользоваться услугами Сил Небесных, чтобы регулировать

уличное движение. Однако, к счастью, очень легко уговорить их

обойти

эту маленькую трудность. Как раз сегодня мне попалось несколько

страниц

одного верующего писателя, где он рекомендует свою версию христианства

на

том основании, что "такая вера переживет гибель старых культур и

рождение

новых цивилизаций". Понимаешь, в чем тут пружина? "Верь не потому, что

это

истина, а в силу таких-то причин". В этом-то вся и штука.

Твой любящий дядя Баламут.

ПИСЬМО ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ

Мой дорогой Гнусик!

Я написал Лестегубке, которая следит за дамой твоего пациента, и

теперь

разглядел маленькую трещину в ее броне. Это небольшой порок, который

есть

почти у всех женщин, выросших в интеллектуальном окружении, объединенном

ярко выраженной верой. Женщинам этим кажется, что все посторонние лица, не

разделяющие их веру, просто глупы и странны. Мужчины, которые встречаются

с

этими посторонними, относятся к ним иначе. Их убеждения, если они есть,

--

другого рода. Ее же убеждения, которые она считает следствием своей

веры,

сильно обусловлены представлениями, почерпнутыми от друзей: они не

очень

отличаются от того, что она ощущала лет в десять, когда думала, что

рыбные

ножи у них дома "правильные", "нормальные" и "настоящие", а в

соседних

семьях -- "неправильные". Однако неведения и наивности тут так много, а

духовной гордыни так мало, что у нас почти нет надежды на эту девушку.

Но

подумал ли ты о том, как можно воспользоваться этим, чтобы повлиять

на

твоего подопечного?

Новичок всегда преувеличивает. Человек, поднявшийся до вершин,--

прост

и свободен, молодой же ученик -- весьма педантичен. В этом новом кругу

твой

подопечный кажется новичком. Здесь он ежедневно встречает

христианскую

жизнь, обладающую качествами, о которых раньше он не имел

никакого

представления. Он ревностно жаждет (фактически, Враг велит ему) подражать

этим качествам. Заставь его подражать и этой ошибке и еще преувеличить

ее,

чтобы простительное чувство стало в нем самым сильным и прекрасным из

грехов

-- духовной гордыней. Кажется, условия сейчас идеальные. Тем новым

кругом, в

котором он находится, можно гордиться не только потому, что они

христиане.

Это общество образованней, умней, приятней, чем все те люди, с которыми

он

раньше сталкивался. Кроме того, он нс совсем верно представляет себе и

свое

положение в нем. Под влиянием любви он все еще считает себя

недостойным

девицы, но он быстро сочтет себя вполне достойным в других отношениях.

Ему