Читаем o 41e50fe5342ba7bb полностью

Сон в Петрозаводске. На букинистическом прилавке — книги: сборник Юнны Мо-

риц, изданный за год до ее рождения; однотомник Мандельштама в изд. «Федера-

ция■>, 1933, со статьей Тарасенкова, оранжевая серийная обложка, крупный

шрифт, последнее стихотворение — *Держу пари, что я еще не умер. .»; «Под сенью

девушек в цвету»,роман Милонии Пац, переплет желтый; П. Тычина, <•Заметки о

переводческом мастерстве: литературные курьезы, часть 3»; Ю. Герман, *Рассказы

о майоре Г.», Л., «Совписатель», 1940. Я стою перед этим прилавкам рядом с

майором Г, он обменивается с продавцом непонятными словами о том, что, по

моему разумению, должен знать и сам; а его вспомогательный лейтенант в это

время за окном идет по следам неизвестного преступника, только что на наших

глазах купившего в соседней лавке бидон керосину, чтобы поджечь в гавани шлюп

«Диана*, отправляющийся в кругосветное путешествие. .

Бог Добрая старушка, умирая, говорила: «Да будет

вознагражден Господь Б. за его милости ко мне»

(Вяземский, СтЗК).

Бог В. В. Розанов одним и тем же инициалом обозначал Бога

и Бо- борыкина.

Бог В кружке Н. Грота и Вл. Соловьева тайным

голосованием решали, есть ли Б.; большинство было в

один голос (Письма Вл. С.).

Бог Воспоминания С. Соловьева, поэта: «Видел во сне Бога, он похож на тетю Любу, в зеленой шубе, и играл на

скрипке» (ОР РГБ). Люб. Серг. Соловьева была

необъятная молчаливая эротоманка.

Бог «Пора не о человеке, а о Боге подумать». А Ему это

нужно? тогда я готов. Но если бы я был Богом, я не

хотел бы, чтобы обо мне думали. — Так рассуждал

Эпикур.

Бог Киплинг после «Recessional» боялся, что его поймут как

проповедь мирной политики, — как Цветаева в «Бог

прав <...> Вставшим народом» сказала больше, чем

14

I

хотела, и делала испуганную приписку, что понимать

надо наоборот.

Боз «Слово», 1989,12, ст. С. Куняева про Л. Войно-

Ясенецкого, «окончившего свой путь в бозе и в

звании архиепископа

Крымского» — судя по маленькой букве, это не Бог, а что-

то другое. В той же статье была фраза (с. 6): «но в ответ, несмотря на новые времена, опять услышал постылые кивоки

в прошлое».

Брадобрей Знаменитый стих Мандельштама «Власть отвратительна, как

руки брадобрея» идет от зачина «Прекрасный херувим с ру-

ками брадобрея...» из не вполне приличного сонета Рембо в

пер. Б. Лившица. А «Твой зрачок в небесной корке» и

«Полюбил я лес прекрасный» расходятся от С. Парнок

(которой он терпеть не мог): «Смотрит радостно и зорко

твой расширенный зрачок, и в руке твоей просфорка —

молодой боровичок» итд

Бюхер Неизданная эпиграмма Б. И. Ярхо:

Отец у танца — ритм, а мать его — работа;

Работа, следственно, есть бабушка фокстрота.

Базаров Ю. Даниэль говорил: «Чем же плохо, что из человека будет

лопух расти? Большой сочный лопух, которым прикроет го-

лову от солнца красивая женщина». А Чуковскому в детстве

мать сказала, когда он потерял ее рубль: «Что ж, подумай, как обрадуется тот, кто его найдет» (Дн., 348).

«Берберова не любила Пушкина». — Несмотря на Ходасевича? — «Именно

из-за Ходасевича» (с О. Роненом). «Она очень заботилась

идти в ногу с временем: даже Ходасевича не объявляла

великим поэтом, пока к ней сами не потянулись

интересующиеся. Но неприязнь к Пушкину была прочна».

Буйвол В репинских «Пенатах» на двери, похожей на окно, была над-

пись «Здесь дверь» (восп. Ал. Вознесенского).

Верблюд «Ulbandus Review», славистический журнал Колумбийского

университета: заглавие — готское слово, которым Ульфила

обозначал элефанта, а в славянском оно дало верблюда. К

символике взаимопонимания России и Запада.

Верлибр «Гитара спасла русскую поэзию от верлибра», — сказал В. М.

Смирин.

Вера В «Соврем, идиллии» Редедя рассказывает о Египте: арабы ве-

рят в аллаха, а феллахи — во что прикажут. Точно таково

было государство и у Платона и у св. Владимира.

15

З А П И С И и в ы п и с к и

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых харьковчан
100 знаменитых харьковчан

Дмитрий Багалей и Александр Ахиезер, Николай Барабашов и Василий Каразин, Клавдия Шульженко и Ирина Бугримова, Людмила Гурченко и Любовь Малая, Владимир Крайнев и Антон Макаренко… Что объединяет этих людей — столь разных по роду деятельности, живущих в разные годы и в разных городах? Один факт — они так или иначе связаны с Харьковом.Выстраивать героев этой книги по принципу «кто знаменитее» — просто абсурдно. Главное — они любили и любят свой город и прославили его своими делами. Надеемся, что эти сто биографий помогут читателю почувствовать ритм жизни этого города, узнать больше о его истории, просто понять его. Тем более что в книгу вошли и очерки о харьковчанах, имена которых сейчас на слуху у всех горожан, — об Арсене Авакове, Владимире Шумилкине, Александре Фельдмане. Эти люди создают сегодняшнюю историю Харькова.Как знать, возможно, прочитав эту книгу, кто-то испытает чувство гордости за своих знаменитых земляков и посмотрит на Харьков другими глазами.

Владислав Леонидович Карнацевич

Неотсортированное / Энциклопедии / Словари и Энциклопедии