o 496d70464d44c373

– Все сидишь в своей квартире и ничего не ведаешь?

– О чем ты?

– Ты бы хоть покупал газеты, что ли. В них масса вранья, но и масса

интересного.

– О чем ты?

– Государственный музей имени Пушкина рухнул так же, как и «Детский

мир».

– Туда ему и дорога. Старый дядька был прав насчет цикла жизни

камней. Скоро пол Москвы скрошится.

– Вот я и говорю, читай газеты. В них сейчас муссируется обратная

версия, о террористических актах. Это были взрывы.

135

– Кто-то взял на себя ответственность?

– Нет. Но, согласись, спокойней думать, что по Москве гуляют

террористы, чем верить во временность видов почвы.

– Согласен.

– В случае с ГМИИ без жертв тоже не обошлось. Триста шестьдесят

шесть погибших и раненых. Правительство Москвы собирается ввести

чрезвычайное положение.

– Это на руку каким-то политикам?

– Без сомнения. Но ты не беспокойся, у Магометова полно друзей в

милиции, он с легкостью достанет нам соответствующие пропуска.

Магометов собирается наделить разрешением на передвижение по городу

всех своих постоянных клиентов.

Я расхохотался.

– Этот человек никогда не теряет деловое чувство юмора?

– Никогда с тех пор, как ему инкриминировали ввоз из Чечни

отравленных яблок.

– Что?

– В Чечне отличные яблочные плантации, во время войны оттуда

завезли сотни ящиков яблок и по Москве прокатилась волна отравлений. А

Магометова обвинили во всех смертных грехах, потому что он занимается

фруктовым бизнесом. Неужели ты этого не помнишь?

– У меня амнезия, забыл? Но я помню, что мне нравится хурма, а не

яблоки.

– Тогда выяснилось, что все яблоки были смазаны каким-то ядом.

Правда, он оказался несмертельным в маленькой дозе. Тут они, к счастью,

просчитались.

– Потрясающие люди. Как представлю, что они сидели и старательно

смазывали каждое яблочко. По-моему, это называется патриотизмом.

– По-моему, ты политически неблагонадежен.

– Это из какой-то книги.

– Я мало читаю. Взялся тут за новый роман Пыреева, вокруг которого

столько шума…

– Уф! Ну и как?

– Ну, там как бы в конце все намного масштабнее, чем ты рассчитывал в

начале.

136

– И?..

– В общем, Пыреев списался.

– Боюсь, мне это только льстит.

– Получается, ты не в курсе, что Москва уже два года страдает

повальной яблокофобией?

– Какая милая аллюзия на библейский миф. Я в курсе очень малого

количества событий, Диего.

– В таком случае тебе будет интересно послушать об одном моем

дознании. Читай-читай газеты, там очень много полезного. Я листал

«Коммерсантъ» и наткнулся на большую статью о нынешнем Министре

Просвещения. Интересный человек, думаю, он вскоре отвоюет пост

покруче. Его зовут Сергей Гречишный. В статье помимо прочего говорится

о его страстном хобби. Он коллекционер антикварной мебели. Это тебе о

чем-нибудь говорит?

– О чем мне это должно говорить?

– Сюрприз все-таки получится.

– Чего? Диего, не валяй дурака.

– Гречишный коллекционирует не всякую антикварную мебель, а только в

стиле ар-деко. Чуешь?

– Да о чем ты наконец?

– Нет, ты совершенно не мнительный. Я покопался в периодике и нашел

налоговую декларацию этого Гречишного за прошлый год. Он собирался

получить в приданое от новой жены квартиру в центре Москвы, что-то,

правда, сорвалось, и эти данные затем признали недействительными.

– Ну и?

– А в интервью Гречишный говорит, что в прошлом году у него

неожиданно сорвалась сделка на получение коллекции мебели в стиле ар-

деко. Еще он очень сожалеет о неожиданной кончине супруги.

– Министр Просвещения – лузер. Чем ты меня хочешь впечатлить?

– Он бизнесмен, а в бизнесе не всегда все идет гладко. И кстати он

может позволить себе антикварный гарнитур раз в год. Но ты не дослушал.

Его жену и приемного сына похитили и требовали за них выкуп, а потом

почему-то убили.

– Это то, что получила она в приданое от супруга. Признайся честно,

зачем ты мне все это рассказываешь?

137

– Я рассуждал логически. Твой отец собрал хорошую коллекцию мебели

в любимом стиле Министра Просвещения. Последний обязательно

попытался бы заключить с ним выгодную сделку. Почему это не

произошло? Коллекционеры знают друг о друге, их ведь не так много.

– Это не случилось лишь потому, что мой отец давно умер. А на контакт

со мной твой Гречишный не вышел. Жаль, между прочим, я бы с

удовольствием променял свою рухлядь на Филиппа Старка.

– Что и требовалось доказать.

– Что?

– Твоя квартира представляет единственный интерес…

– Это уже не моя квартира.

– Не важно. Твоя квартира, она как шкатулка – снаружи ничего

примечательного, а внутри сокровище. По договору ты должен был

получить двести семьдесят долларов…

– Я тебе сейчас в глаз дам! Обязательно было напоминать?

– Извини. Так вот я продолжу, трехкомнатная квартира вроде твоей стоит

примерно сто тысяч, откуда в таком случае взялись остальные сто