o 8b191ad8675a2039

Тогда ее руки холодели от страха, а сейчас – от счастья. Маша поднесла пальцы к губам и,

подышав на них, тихонько сказала: «Господи, спасибо тебе».

Она долго не верила, - в это невозможно было поверить, – но пошел уже второй месяц, и

больше сомнений не оставалось.

Нежно погладив живот, она шепнула: «А осенью твой отец приедет. Знаешь, как он

обрадуется? Я ведь совсем тебя не ждала, дитятко мое, я уж и не думала, что Господь меня

так наградит».

Маша запахнула шаль и прошла в детскую. Близнецы спокойно спали – Майкл, как всегда,

аккуратно свернувшись в клубочек, а Ник – разметавшись, сжимая в руке маленькую

деревянную лошадку. Она перекрестила их кроватки и долго стояла, смотря на то, как дышат

сыновья.

- Марья, - позвал ее сзади муж. Он стоял на пороге со свечой.

- Как спят-то, - он улыбнулся, «ровно ангелы».

- Ты надолго не останешься? – повернулась к нему Маша.

- Хотел бы, - он нахмурился, - «да нельзя. На верфь надо вернуться, и чем раньше, тем

лучше. Я и так целый день потерял, из-за Петьки».

- Что там у них? – спросила Маша.

- Думаю, что все хорошо будет, - Степан вдруг посмотрел на жену, и подумал, что она

немного похудела.

В Плимуте никого надежного не было, а в Лондоне он так и не попал к гусыням. «Поеду к

ним, конечно», - подумал Ворон, - «но сейчас тоже хочется. А то потом еще на Канары идти

до конца лета. Ладно, она и вправду неплохо выглядит, даже помолодела».

-Пойдем в постель, - сказал он, и, нагнувшись, поцеловал ее – медленно и долго. «Раз уж я

здесь, Марья».

Сказать «нет» было совершенно невозможно, непредставимо, но, уже раздевшись, она вдруг

вспомнила Джованни – всем телом, и чуть было не прошептала: «Прости меня, милый».

Потом она мучительно кусала губы, благодаря, Бога за то, что Степан не видит ее лица.

Только когда муж задремал, она приложила пальцы к горящим щекам и пробормотала: «Да

что же ты со мной сделал, Джованни? Десять лет ничего не было, а сейчас, - она искоса

посмотрела на мужчину рядом, - появилось?».

Марфа расчесывала волосы, сидя у зеркала. Дети уже давно были в постели, а она,

заработавшись – надо было срочно расшифровать донесения с континента, от резидента в

Брюсселе, - забыла о времени.

Она отложила гребень и еще раз перечитала записку от Джона:

«Шарлотта много раз жаловалась, что ей недостает при дворе благочестивых и воспитанных

протестантских дам. Учитывая, что, как ты знаешь, она опять беременна, мне кажется, было

бы неплохо, чтобы ты – самая благочестивая протестантская дама, из всех, которых я знаю,

а про воспитание и говорить нечего! – тут Марфа не выдержала и рассмеялась, - составила

ей компанию. Думаю, в августе ты уже сможешь вернуться домой и как следует заняться

Симмонсом.

Твой муж в это время поедет к дону Хуану Австрийскому, своему старому приятелю, так что

какое-то время вы будете на разных сторонах, уж прости меня за это».

В дверь тихонько постучали. Она чуть приоткрыла ее – на ладонь. В сиянии свечи его глаза

были совсем синими – и, как всегда, она готова была вечно смотреть в эту небесную лазурь.

Они молчали, только трещали фитили свечей – его и ее.

- Я пришел попросить прощения, - сказал Петька, глядя ей прямо в глаза. «Потому что мы с

тобой сейчас опять разъедемся, по работе, Бог ведает на сколько, а я так больше не могу».

- Как - так? – спросила она, не замечая горячего воска, капавшего ей на пальцы.

- Я не могу не любить тебя, - сказал он. «Не умею, Марфа. Я честно пытался это сделать –

десять лет, и у меня даже получилось, но все закончилось плохо – сама знаешь. Видимо, не

дал мне Господь никого иного, кроме тебя – так что бери меня обратно, ежели хочешь».

-Я не могу не хотеть – ответила она и почувствовала что-то горячее, влажное у себя на

щеках. «Как я могу не хотеть тебя, Петька – мне, кажется, тоже Бог никого другого не

предназначил любить».

- Ты плачешь, - сказал он тихо. «Львицы разве плачут?»

- Только наедине со своим львом, - Марфа встряхнула распущенными волосами и отступила

в сторону: «Помнишь же - разве стала бы я львицей, если б не ты?»

Он переступил порог и взял ее за руку.

- Все, - шепнул он. «Слава Богу, наконец-то мы вместе».

Ветер за окном опочивальни стал ураганом.

-Это что? – он вдруг поднял брови.

-Так в гареме делают, - усмехнулась жена.

-Хитро, - сказал Петя, и добавил, - через несколько мгновений, - и удобно тоже. Мне

нравится».

-Да и мне тоже, - Марфа вцепилась зубами в подушку, молясь, чтобы его рука задержалась

как можно дольше там, где она была сейчас. Она коротко простонала: «Хочу!»

-Я тебе еще десять лет назад, у костра, сказал – не торопись, - нежно шепнул он. «Потерпи.

Ты же со мной, Марфа».

-Так долго ведь, скоро три года уже – еле слышно сказала она. «Я уж и не чаяла, Петя».

-И сейчас будет долго, - пообещал ей муж. «Хоть у меня и почти год, - он усмехнулся, - но я

никуда не спешу».

-Год? – она вдруг приподнялась.

-Шлюх я никогда не беру, - Петя вдруг рассмеялся, «я люблю, когда женщина меня любит,

Марфа. Это во стократ слаще».

-Я люблю тебя, - шепнула она, обнимая мужа. «Даже и не сказать, - как люблю».

-Я знаю, - он вдохнул запах жасмина, смешанный с мускусом. «Я чувствую. А у тебя