o a3f5f3fb25c31a8f

— Ну, все равно…

— Посоветуюсь с товарищами, Миша. Возможно, в кандидаты и примут.

— Возможно? Вы считаете, что я недостоин?

— Я этого не сказал, но решить один, принять тебя или нет, не могу. Есть порядок. Подожди

немного. Думаю, что примут.

— Пожалуйста, Савва Георгиевич. Заявление писать?

— Никаких бумаг не надо.

На следующем совещании партийная тройка принимает Мудрова в кандидаты

Коммунистической партии.

— Билет мы тебе вручить не можем, но считай, что ты его получил… Все остальное, когда

вернемся на Родину. Будь достоин этого звания, Мудров. Оно ко многому обязывает, —

торжественно произносит Дальк.

— Буду достоин.

Так приняли в Вюльцбурге в кандидаты партии Мудрова, Богданова, Свирина, Валовня,

Леонова и Березкина.

А за стенами замка творятся дела, которые вызывают полную растерянность среди

администрации ИЛАГ-13. Больше всего неприятностей у Маннергейма. Игорь Маракасов

слышал, как комендант орал на него. Орал так громко, что крики разносились по всей

комендатуре:

— Что же это такое?! Вы должны положить конец этим безобразиям! Вы отвечаете за то, чтобы

у нас не было никаких происшествий! У вас есть для этого все. Если вы желаете оказаться на

Восточном фронте, то я вам помогу.

Маннергейм вышел от коменданта красный, как школьник, получивший нагоняй от директора.

Смеет кричать на него, офицера гестапо, который не спит ночами и обеспечивает порядок! Если

бы не он, то еще бы не то было… Но, если честно говорить самому себе, дела из рук вон

скверные.

…Два моряка с «Волголеса» — Ушков и Базанов — и один интернированный из еврейской

группы работали на вокзале. Разгружали вагоны. Случайно они обнаружили ящик с оружием. С

опасностью для жизни они спрятали три пистолета. Моряки знают, что такое оружие в лагере и

как оно может пригодиться. Не раз они мечтали получить в руки хоть один револьвер. И тут

такой случай… Но их постигло несчастье. Они попались. Кражу заметили… Этот смелый

поступок стоил всем троим жизни. Немедленно по возвращении в Вюльцбург Маннергейм

отправил их в гестапо. Они не вернулись.

…Владимира Ивановича Шилина, как хорошего плотника, посылают с группой моряков в город

делать какие-то ящики. Одного взгляда на них достаточно, чтобы узнать, для чего они

предназначены. Это ящики для оружия. Шилин демонстративно бросает инструмент и

отказывается работать. То же делают остальные плотники. Группу немедленно возвращают в

лагерь. Открытый саботаж!

— Почему вы отказались работать? — спрашивает Шилина гестаповец, когда моряки приходят

в замок.

— Если вы заставили нас копать канавы, валить деревья, производить нейтральные работы, то

это не значит, что мы будем что-нибудь делать на оборонных объектах, — с достоинством

отвечает ему Владимир Иванович. — Это противоречит международному праву и нашим

чувствам русских.

Что такое? Маннергейм ослышался? Он вне себя.

— Молчать! Мы вас заставим делать все. А пока в карцер! Вейфель! Гетц!

Моряков избивают и бросают в холодный, сырой подвал.

С тех пор как мы стали выходить за ворота замка, все чаще и чаще можно было услышать

произносимое шепотом слово «побег». Как заманчиво оно звучало! Вырваться на волю, не

видеть гитлеровских рож, не слышать их истошных криков, а самое главное, оказаться у своих,

рассказать там про наш лагерь…

Сколько самых фантастических планов строилось во время прогулок по плацу! Но все

понимали, что из нашей тюрьмы бежать почти невозможно. Значит, остается один путь —

бежать с работы. Партийное бюро серьезно обдумывает этот вопрос. Прежде всего, есть ли

смысл в таком побеге? Стоит ли рисковать людьми? Желающих бежать много, надо выбрать

наиболее подходящих для этого моряков. Смысл есть.

В Советском Союзе не представляют, в каких условиях содержатся советские интернированные.

Об этом надо рассказать. Только не лезть на рожон, произвести хорошую подготовку, выбрать

соответствующую погоду и время года.

Первые два человека — электромеханик Самойлов и штурманский ученик Зайцев — получают

от партийного бюро «добро». Они бегут с работы из города. Их ловят, посылают в штрафной

лагерь, через два месяца измученных возвращают в Вюльцбург.

Не успели забыть о побеге этих двух парней, как из леса, с валки деревьев, бегут еще три

моряка — Круликовский, Шанько и Шумилов. Их тоже ловят, тоже посылают в штрафной

лагерь и через некоторое время возвращают в замок. Такая же судьба постигает механика

Сысоева. И хотя шансов на успех очень мало, — Вюльцбург расположен в центре Германии,

каждый моряк на счету, никто не знает языка, линия фронта лежит за тысячи километров от

лагеря, — люди не оставляют мысли о побеге, стремятся выполнить задание. В Советском

Союзе должны знать правду о судьбе моряков.