o bdf4013bc3250c39

подбодрили ее: «На что теперь тебе эта Турция? Квартира у тебя есть, денег

полно. Живи на проценты, и весь хрен до копейки!»

По сути они были правы: на обоих счетах денег у Зины было вполне

достаточно, и можно было остаток жизни жить припеваючи.

- Припиваючи! – шутили подружки.

7 Коксартроз - артроз тазобедренного сустава.

139

И Зина поехала на медико-экспертную комиссию. В ту пору инвалидность

еще давали охотно, поэтому она получила сразу вторую группу. Она свернула

торговлю, передав свое место на рынке подружке Вальке.

Врач-ортопед заявил Зине, что, скорее всего, в скором времени понадобится

операция и намекнул, что если она хочет установить качественный

импортный протез, то для этого понадобятся деньги.

- Немалые, - уточнил он.

- И сколько же? Ну, в среднем.

Врач назвал сумму, которая показалась Зине, при имеющихся у нее средствах, просто смехотворной, и она согласилась. Врач записал ее на очередь и заявил, что в любом случае ждать придется несколько лет: поскольку протезы очень

дорогие, выпускают их в ограниченных количествах.

- Я никуда и не спешу, - ответила Зина и стала спокойно жить. Жить-

попивать. И проценты снимать. Благо денег куры не клевали.

Прошел год, и тут новая беда – умерла мать. Перед смертью, едва двигая

побелевшими губами, она сказала дочери:

- Бог тебе судья, Зина, ни за что тебя не виню. Об одном прошу: Витеньку

береги.

Зина и берегла. Похоронив мать, почувствовала вдруг, что виновата перед

сыном, недодала ему в детстве ласки и тепла. Стала уделять больше

внимания учебе, подтянула его по русскому, литературе и истории. В

результате Витя неплохо окончил школу, но поступать в институт не стал: решил сначала отслужить в армии. Однако в армию его не взяли:

обнаружилась какая-то подозрительная болезнь, причину которой врачи пока

что Зине не назвали, однако посоветовали ей внимательно наблюдать за

сыном – во избежание развития у него нежелательных и настораживающих

140

симптомов. Что это могут быть за симптомы, они тоже не сказали. Отметили

только, что особенного внимания требует поведение юноши, так как вполне

возможны нежелательные и весьма неприятные последствия.

«Мудрецы! – подумала Зина. – А чего мудрят, и сами не знают. Здоровый

парень у меня, какие там еще последствия!» - и стала жить по-прежнему. В

институт сын не поступил, идти на платное отделение категорические

отказался, хотя денег у матери хватило бы и на три отделения, решил как

следует подготовиться и пробовать на следующий год честно поступать на

бюджетное отделение. А пока что устроился слесарем механосборочных

работ на подшипниковый завод. Да так вписался в коллектив, настолько

прочно овладел профессией, что в самое короткое время получил второй

разряд, а вскоре после этого и третий.

С недавних пор Зина перешла на легкие напитки, пила пиво, коктейли, сухое

вино, однако и этим зельем могла налакомиться так, что себя не помнила.

А через год после смерти матери Зина Кузихина по пьяной лавочке

познакомилась с Егором Добряковым.

9

О своей жизни Зина, опуская подробности и лирические моменты, рассказала

Добрякову в тот же день, когда, разгоряченные недавними объятиями, они

еще лежали в постели. Зина курила и допивала последнюю бутылку пива,

Добряков свою уже выпил, смотрел в потолок и с наслаждением

прислушивался к тому, как приятная, убаюкивающая нега обволакивает тело.

- Как сам? – спросила Зина, выкурив сигарету и задавив окурок в пепельнице

на прикроватном столике.

141

- Хорошо, когда хорошо, - сладко потянувшись, ответил Добряков и

повернулся на бок – обнять ее.

- Погоди, - отстранилась Зина. – Надо подумать о добавке. Это последнее, - и

она поставила пустую бутылку на пол.

- Так… это самое… мне, конечно, неловко… - смутился Добряков. - Но я в

общем-то на последние тогда в киоске две бутылки купил.

Она закатилась раскатистым трескучим смехом, будто пулеметная очередь

разорвала воздух. Потом еще раз, и еще. Добряков долго, пока она не

остановилась, смотрел на нее с удивлением.

- Ты чего? – не понял он.

- Да ничего, - успокоившись, ответила она. – Все один к одному. Какие же

мне все-таки мужики попадаются!

- А какие? – насторожился Добряков.

- Да все какие-то бесхозные, без гроша в кармане. Что муж был таким…

- Что я, хочешь ты сказать? – Добряков не любил, когда его с кем-нибудь

сравнивали.

- Да ты не обижайся, - улыбнулась она и ласково прикоснулась к его плечу. –

Мне это теперь абсолютно индифферентно.

- Как ты сказала? – в очередной раз опешил он. – Я не въехал. Что за слово

такое?

Она снова усмехнулась и пояснила:

- Все равно, значит. Мне все равно, какой ты. Я самодостаточна. Уже не

первый год, слава богу.

142

- Один к одному… - надувшись, передразнил Добряков. – А тот,

профессоришка твой, он вроде как был не из бедных.

- Тот профессоришка, как ты говоришь, не был моим мужиком, - задумчиво

проговорила она. – Точно так же, как я не была его женщиной. Это было…

как бы тебе сказать… Просто сумасшествие. С моей стороны, по крайней

мере.

- До сих пор забыть не можешь? – Добряков почувствовал, как в глубине

души заворочалась ревность.

- Да нет, забыла уже давно. То есть как «забыла»? Такое не забудется,