О бедном монахе замолвите слово.

— А если новости будут хорошими, то, как я могу не пожертвовать еще столько же на нужды славного управления Чженфусы? А вы, как один из самых опытных и достойнейших чиновников, безусловно, найдете применение этим средствам.

В общем, дьявол в его душе победил, и он решил проявить твердость характера когда-нибудь в другой раз.

— Что ж. Я сделаю запрос в архив, но не ждите быстрого ответа. Может быть, придется ждать несколько дней.

На это я лишь почтительно поклонился и поспешил свернуть нашу плодотворную беседу, сообщив, куда именно следует прислать вести, какими бы они ни были. И выходя из кабинета юаньвайлана, я слышал, как он бормочет себе под нос: «Дао Дэшень, Дао Дэшень… Где же я про него слышал?».

Порыв юаньвайлана метнуться к стене кабинета, стереть пыль с таблички, там висящей, и приняться внимательно ее изучать, я уже не застал.

Мрачные вести настигли меня на второй день, когда я в компании Ванкси предавался заслуженному вечернему отдыху на террасе средней руки гостиницы. Награда от семейства Ло позволяла не только смело и дерзко совать в лапу всяким паразитам нашего общества, но и не отказывать себе в хорошем ночлеге и неплохом чае с какими-то сладкими местными заедками. А, учитывая, что счастливая встреча с сестрами Роу меня как-то все же миновала, то жизнь, определенно, протекала неплохо.

— Фто фам у фебя? — прочавкала мне Ванкси, не отрываясь от поедания трубочки со сладким кремом.

Я снабдил усталого посыльного мелкой монетой и отправил восвояси, вчитываясь в послание юаньвайлана и девушке ничего не ответил.

«…191 года от начала правления династии Юнь, пятого месяца третьего числа группа заключенных, перевозимых кораблем Третьего императорского флота первой Ланьхоусской эскадры «Серое облако» под командованием капитана Ань И освободилась из корабельных казематов и подняла бунт. Имеющимися в распоряжении капитана силами бунт подавить не удалось. В ходе погони за мятежниками, презревшими волю Императора, захваченное судно было потоплено экспертом высшего ранга Земной ступени Ли Синем. Среди бунтовщиков спасшихся не было… Поднятые из воды тела заключенных захоронены в общей могиле №… в квартале… тюремного кладбища управления Чженфусы Ланьхоу…».

— Что с тобой, брат Ли? — обеспокоенная моим изменившимся лицом девушка перестала питаться, и, заглядывая мне через плечо, принялась читать. Дурой она не была, и догадалась быстро. — Там был кто-то важный для тебя? Брат?

— Отец…

Я где-то в глубине души был готов к чему-то подобному, но быть готовым — это одно, а знать точно — совсем другое. В глазах предательски щипало, в горле стоял ком, а на душе образовался камень, размером с сам Ланьхоу.

— Сочувствую, — покивала головой вмиг посерьезневшая девушка. — Я, правда, не знаю что сказать. Выпей чаю, вот, — она пододвинула ко мне свою чашку, — Моя мать всегда говорила, что люди живы, пока их помнят.

— Да… Пока помнят.

Образ отца стоял перед глазами, словно он сам во плоти. Он, еще совсем молодой, высокий и сильный, и я — мелкий пакостник, с вечно расцарапанными коленками и расквашенным в очередной драке носом.

«Хватит ныть, Ли, ты же мой сын…»

«Они вдвоем напали…»

«Но по рожам-то ты им дал?…»

«Дал…»

«Так чего тогда плачешь?…»

«Так и они мне дали…»

«Так тоже бывает… Не бойся получить, бойся не ответить…»

«Я ответил…»

«Ну, так и молодец…»

«Я убежал, другие кричали, что я трус…»

«Это не беда. Ты убежал, но ты же вернешься? Значит, не считается…»

«Так они сильнее и старше… И их больше…»

«Всегда будет кто-то, кто сильнее. Или старше. Кого больше…»

«И что тогда делать?…»

«Возвращаться снова и снова… Ты проиграл только тогда, когда сдался…»

«Но я не сдался… Значит, не проиграл?…»

«Конечно, нет…»

«И что теперь делать?…»