О бихевиоризме

Перевод можно определить как вербальный стимул, который оказывает то же воздействие, что и оригинал (или максимально похожее воздействие) на другую вербальную общность. Французский перевод английской книги не является еще одним изложением набора утверждений; это еще один образец вербального поведения, оказывающий на французского читателя эффект, аналогичный эффекту английской версии на английского читателя. Такую же интерпретацию можно сделать и в отношении перевода с одного носителя на другой. Считается, что прелюдия к «Тристану и Изольде» – это «поразительно интенсивный и точный перевод в музыку эмоций, сопровождающих союз влюбленных». Не пытаясь определить чувство, не говоря уже о предложении, которое таким образом переводится, мы можем просто сказать, что музыка имеет тот же эффект, что и физическое единение.

Понятия выражения и коммуникации могут рассматриваться аналогичным образом. Говорящий или слушающий реагирует на состояния своего тела, которые он научился определять как ощущения, но то, что он говорит или слышит, – это поведение, обусловленное условиями, побочными продуктами которых могут быть ощущаемые состояния. Сказать, что музыка выражает «то, что невыразимо в понятном и особенно в научном языке», – значит заявить, что она имеет эффект, который не может дать вербальное поведение. Вербальное поведение не передает чувства, хотя оно может привести к состоянию, аналогичному чувству. Оно не передает утверждения или инструкции. Если «проинструктировать» кошку-мать бросить своих детенышей, ударив ее электрическим током в часть мозга, это не означает, что она получила инструкцию, которая была в голове ученого; удар просто имеет эффект (выплеск холодной воды привел бы к такому же результату). Описание австрийским этологом фон Фришем языка пчел (рассказ, который становится все более подозрительным) не сделало его Шампольоном, читающим Розеттский камень[21].

Концепция стимульного контроля заменяет понятие референта в отношении не только ответов, которые происходят изолированно и называются словами (например, существительные и прилагательные), но и тех комплексных ответов, которые называются предложениями. Вероятно, можно сказать, что «факт» описывает референт последнего, хотя его предположение об истинности против ложности вызывает трудности. Ребенок отвечает предложениями на события в окружающем его мире – события, включающие более одного свойства или вещи, или отношения между предметами, или отношения действующего лица и действия и так далее, и его ответы содержат элементы, которые он никогда не использует по отдельности. Лингвист относит эти элементы к синтаксису или грамматике. Он делает это в рамках анализа практики данной вербальной общности, из которой он извлекает правила, используемые при построении новых предложений, как мы увидим в главе 8.

Манипулирование словами и предложениями

Структурализм получил широкое распространение в лингвистике, поскольку вербальное поведение часто кажется независимым. Мы склонны уделять особое внимание его форме, потому что мы можем легко и довольно точно сообщить о ней, моделируя ее, как в прямой цитате. Сообщение «Он сказал „молоток“» дает гораздо более точное описание топографии его поведения, чем «Он бил молотком». Обучая ребенка говорить или взрослого произносить трудное слово, мы создаем модель – то есть произносим слово и организуем условия, при которых реакция с похожими свойствами будет подкреплена. В моделировании нет ничего особенно вербального (при обучении спорту или танцам инструктор «показывает человеку, что делать», то есть делает это сам), но с изобретением алфавита стало возможным записывать вербальное поведение, и записи, свободные от какой-либо поддерживающей среды, казалось, обрели независимое существование. Говорящий, как считается, «знает» стихотворение, клятву или молитву. В Древнем Китае и Греции обучение в основном сводилось к заучиванию литературных произведений. Ученик, казалось, познал мудрость, выраженную в произведении, хотя его поведение не обязательно находилось под контролем условий, которые побудили автора или информированного слушателя отреагировать определенным образом.

Вербальное поведение имеет такой независимый статус, когда оно передается между говорящим и слушающим – например, когда это «информация», проходящая по телефонному проводу или между писателем и читателем в виде текста. До сравнительно недавнего времени лингвистика и литературоведение ограничивались почти исключительно анализом письменных документов. Если они и имели какое-то значение, то только для читателя, поскольку обстоятельства, при которых происходило поведение писателя, были забыты, если вообще были известны.