О бихевиоризме

У рассерженного человека может участиться пульс и покраснеть лицо; его поведение может быть сильно сфокусировано на объекте гнева и не контролироваться другими особенностями окружающей среды; он может проявлять сильную тенденцию причинить вред этому объекту («Я бы его убил») или может на самом деле причинить ему вред. Он может ощущать состояние своего тела в такой момент и воспринимать его как причину своего поведения, но на самом деле это является частью эффекта, для которого ищется причина. И поведение, и сопутствующие состояния, которые он ощущал, должны быть объяснены. В конце концов, почему он действовал и чувствовал себя агрессивно?

Когда предшествующее побуждение обнаружить нелегко, чувствуемому состоянию, вероятно, будет отведена более важная роль. Человек, который сердится, «но не знает почему», скорее всего, припишет свое поведение своим чувствам. Кажется, что больше объяснить это нечем. Слабую эмоцию или настроение часто особенно трудно объяснить, и поэтому говорят, что само настроение причинно-эффективно (хотя мы все равно должны искать источники настроения, если хотим объяснить поведение).

Австрийский композитор Брукнер описал случай музыкального творчества следующим образом: «Однажды я вернулся домой и почувствовал себя очень грустным. Мне пришла в голову мысль, что мастер [Вагнер] скоро умрет, и тут мне пришла в голову тема до-диез минор [из адажио Седьмой симфонии]». Это прямое утверждение. Мысль могла «прийти ему в голову» в виде словесного ответа или в какой-то другой, определяемой намного сложнее, форме. Брукнер не говорит, что он «придумал», «изобрел» или «создал» тему для выражения своей печали, она просто «пришла ему в голову». Возможно, он думал об этом скрыто, а может быть, пел ее вслух или играл на органе. Нам не нужно объяснять, что тема пришла к нему потому, что он чувствовал печаль: определенные обстоятельства (известие о Вагнере) породили условия, ощущаемые как грусть, и побудили его к особому музыкальному поведению.

Его биограф по другому поводу пишет: «Воодушевленный завершением Седьмой симфонии, Брукнер вернулся к Те Deum, но повернул ли он назад потому, что был воодушевлен, или же из-за того, что завершение Седьмой симфонии было высоко подкрепляющим событием, усиливающим поведение, связанное с музыкальной композицией, и вызывающим состояние, ощущаемое как воодушевление?» Восторг, который испытывает человек после выполнения трудной задачи, – это лишь одно из состояний, связанных с положительным подкреплением. Считается также, что люди испытывают удовольствие (подкрепление приятно), наслаждение (этимологически связанное, как мы убедились, со сладостью), радость или счастье. Ощущаемые таким образом состояния вряд ли могут быть ответственны за поведение, следствием которого они являются, но их часто принимают за объяснение последующего поведения.

Многие предполагаемые внутренние причины поведения, такие как установки, мнения, черты характера и философия, остаются почти полностью умозрительными. То, что человек выступает за трудовые права, планирует голосовать за определенного кандидата, является умным, либеральным или прагматичным, известно не из того, что он чувствует, а из того, что он говорит или делает. Тем не менее термины, относящиеся к чертам характера, свободно используются при объяснении поведения. Политик продолжает баллотироваться на пост из-за «амбиций», заключает сомнительные сделки из-за «жадности», выступает против мер по ликвидации дискриминации из-за «моральной черствости», пользуется поддержкой своих сторонников из-за «лидерских качеств» и так далее, когда нет никаких доказательств внутренних причин, кроме приписываемого им поведения.

Так называемое измерение психики было связано со статистической обработкой некоторых из этих внутренних качеств. Репертуары могут быть отобраны, и человек оценивается количественно по отношению к другим людям в группе. Определенные черты можно свести к факторам или направлениям ума, и тогда легко предположить, что обнаружено нечто большее, чем надуманная причина. Но многие специалисты в этой области признают, что факторы – это скорее классификационные схемы, чем причины, и то, что можно предсказать о поведении, измеряя психические черты, можно предсказать по другому поведению, предположительно потому, что оно имеет сходные причины.