О благодеяниях

Мы не говорим того, что все пороки присущи всем в такой же мере, в какой каждый из них в отдельности выдается в некоторых людях. Но дурной и безрассудный человек (утверждаем мы) не чужд никакого порока. И смелого мы не считаем свободным от страха и даже расточителя не освобождаем от обвинения в корыстолюбии. [3] Подобно тому как каждый человек обладает всеми чувствами и, однако, не все люди, в силу этого, обладают остротой зрения, подобно Линкею[216], так и безрассудный не содержит в себе всех пороков в той же степени остроты и силы, в какой некоторые обладают иными (из этих пороков).

Все пороки присущи всем, но не все они одинаково проявляются в каждом человеке в отдельности. Одного природа побуждает к корыстолюбию, иной предался сладострастию, а иной вину или если еще не предался совершенно, то устроен таким образом, что по своему характеру стремится к этому.

Итак, возвращаюсь к своему предмету речи. Неблагодарен всякий дурной человек, [4]ибо он заключает в себе все семена порока. Однако в собственном смысле называется неблагодарным лишь тот, кто стремится к этому пороку: такому человеку я не стану оказывать благодеяния.

[5] Подобно тому как (по нашему мнению) плохо заботится о своей дочери тот, кто выдал ее замуж за человека, пользующегося дурной славой и с которым уже часто разводилась (его жена), подобно тому как будут считать плохим отцом семейства того, кто поручил заботу о своем родовом имении человеку, осужденному за (плохое) ведение (денежных) дел, подобно тому как (по нашему мнению) в высшей степени нелепое завещание составил тот, кто грабителя сирот оставил опекуном своему сыну, так и всякого, кто выбирает неблагодарных людей для того, чтобы доставлять им дары, которые будут пропадать (без пользы), станут называть очень неудачно оказывающим благодеяния.

Глава 28

[1] «Да ведь и боги, – говорит (эпикуреец), – многое даруют неблагодарным».

(Так), но все эти дары они приуготовили для людей добрых, – дурные же принимают участие (в пользовании ими) потому, что не могут быть выделены. Ибо лучше ведь помогать и злым ради добрых, чем лишать помощи добрых ради злых. Таким образом, боги изыскали все то, что ты (нам) приводишь: день, солнце, течение зимы и лета, средние умеренные времена года: весну и осень, дожди, пользование источниками и постоянные течения ветров[217] для всех людей вообще; они не могли исключить из пользования этими дарами отдельных лиц.

[2] Царь дает почести достойным, но публичные дары[218] и недостойным. Общественный (зерновой) хлеб[219] получают и вор, и клятвопреступник, и прелюбодей, и без различия нравов, имя каждого, кто бы он ни был, бывает вырезано (на доске)[220]. И все другое, что дается человеку как гражданину, а не как лицу добродетельному, одинаково несут к себе и добрые, и злые.

[3] Так и Бог иные блага свои даровал всему роду человеческому для общего употребления: от пользования ими не исключается никто. Ибо не могло ведь и быть того, чтобы ветер был благоприятен людям добрым и противен злым. Общедоступным благом было: открыть торговые морские сношения и распространить владычество человеческого рода. Нельзя было определить закона выпадения дождей таким образом, чтобы они не орошали полей, принадлежащих злым и бесчестным людям.

Некоторые (блага) полагаются среди (всех для общего пользования). [4] Так города созидаются как для добрых, так и для злых. Памятники ума издание сделало общедоступными, так что они могут доходить и до людей недостойных. Медицина оказывает помощь и преступникам. Никто не уничтожил составления полезных лекарств для того, чтобы ими не врачевались люди недостойные.

[5] Требуй цензуры и оценки (достоинства) лиц в раздаче тех благ, которые даруются каждому человеку в отдельности как того достойному, а не тех, которые безразлично допускают к себе всю толпу. Ибо много значит: не исключаешь ты кого-либо или выбираешь. Правосудие оказывается и вору; спокойствием пользуются и убийцы; своего требуют обратно даже и те, кто похитил чужое. Убийц и людей, которые дома пускают в дело меч, стена защищает от врага: покровительством законов пользуются и те, которые весьма часто относительно их погрешали. Иные (блага) не могли (бы) доставаться никому (из прочих), если бы не раздавались всем вообще.

[6] Таким образом, нечего рассуждать о том, к чему мы бываем приглашены наряду со всеми, – но того, что мне должно представлять (в дар) кому-нибудь по своему собственному усмотрению, я не стану дарить лицу, заведомо для меня неблагодарному.

Глава 29