О благодеяниях

Иное хотя и не бывает в действительности (тем, чем его называют), но по причине сходства обозначается тем же названием. Так мы называем «pyxis»[278] и серебряный и золотой сосуд; так называем необразованным (illiteratus) не совершенно невежественного человека, но не доведенного до изучения высших наук. Так, кто видит плохо одетого и оборванного человека, тот говорит, что видел нагого. (Подобным образом) и все вышеупомянутое не есть благодеяние, тем не менее имеет вид благодеяния.

[4] (Нам возражают:) подобно тому как это есть только «как бы» благодеяние, так и этот человек только «как бы» неблагодарен, но не (в действительности) неблагодарен.

Неправда, так как и дающий и принимающий называют это благодеянием. Таким образом, и тот, кто обманул подобием истинного благодеяния, бывает неблагодарным, так же как отравителем бывает тот, кто подмешал снотворного средства, будучи уверен, что это – яд.

Глава 14

[1] Клеанф ведет дело энергичнее. «Пусть, – говорит он, – полученное не будет благодеянием, тем не менее сам получивший остается неблагодарным потому, что не желал возвратить, хотя получил. [2] Так разбойник бывает таковым еще прежде, чем осквернит руки, потому что он уже вооружился на убийство и имеет желание грабить и убивать. В поступке порок только находит свое применение и проявление, а не начало. Само то, что получено, не было благодеянием, но называлось этим именем. Святотатцы несут наказания, хотя никто не может коснуться руками самих богов».

[3] «Каким образом, – возражают (нам), – может быть кто-нибудь неблагодарным в отношении к дурному человеку, когда этому последнему нельзя оказать благодеяния (в собственном смысле)?».

Он может быть неблагодарным потому, что получил от того нечто из почитаемого невеждами за блага; если дурные люди обладают этими последними в изобилии, то и сам (получивший) должен будет воздавать благодарность подобным же материалом, и каковы бы они (эти так называемые блага) ни были, но как скоро он получил их за (действительные) блага, то за таковые же блага должен и возвращать. [4] Имеющим долг одинаково называется как тот, кто должен золотыми монетами, так и тот, кто должен кожей, на которой оттиснут государственный штемпель, – какая была в ходу у лакедемонян, заменяя монету.

Чем задолжал, тем и уплачивай долг.

[5] Что такое благодеяния, должно ли величие славного имени быть низводимо и на ту грязную и низменную материю (о которой было говорено выше)[279] – это вопрос, который нас[280] не касается: истина отыскивается другими. Вы обращаете душу к подобию истины и как скоро употребляете слово «добродетель», каково бы ни было то, что хвалится именем добродетели, то (это последнее) и чтите!

Глава 15

[1] «Но как никого, по вашему (стоиков) мнению, не бывает неблагодарным, – возражают (нам), – так, с другой стороны, все оказываются неблагодарными. Ибо, как вы говорите, все неразумные люди – дурны, а кто имеет один порок, тот имеет их все; но все люди – неразумны и дурны, следовательно, все неблагодарны»[281].

[2] А что же, разве не так? Разве нет отовсюду упрека человеческому роду, разве нет всеобщей жалобы на то, что благодеяния пропадают даром и что весьма немного таких людей, которые не отплачивали бы самым дурным образом тем, кто делает им добро? Не думай, что это ропот, принадлежащий только нам, стоикам, считающим в высшей степени дурным и развращенным все то, что не подошло под норму добродетели. [3] Вот раздается восклицание какого-то неизвестного мне человека и не принадлежащего к семейству философов: из средины толпы исходит голос, осуждающий племена и народы: «Ни гость не бывает безопасен от хозяина, Ни тесть – от зятя; редко также бывает согласие между братьями; Муж грозит гибелью жене, а та – мужу».

[4] Еще более страшным представляется следующее: благодеяния обращены в преступления и не оказывается пощады даже крови тех, за которых надо проливать кровь. Мечом и ядами мы вознаграждаем за благодеяния: налагать руку на самую отчизну и угнетать ее своею властью[282] есть признак могущества и достоинства. Считает себя стоящим на ничтожном и приниженном месте всякий, кто не стал во главе государства. Взятые у этого последнего войска обращаются против него же самого, и девизом полководцев служит следующее: [5] «Сражайтесь против супруг, сражайтесь против детей; нападайте с оружием на алтари, жертвенники и пенаты. Вы, которые прежде не должны были, без приказания сената[283], входить в город даже для триумфа и которым, при возвращении вами победоносного войска, вне стен города давалась аудиенция сената, теперь с поднятыми знаменами[284] входите в город, орошенные родною кровью! Пусть среди воинских доспехов замолкнет свобода и тот народ, который был победителем и умиротворителем наций, – после далекого удаления войн и подавления всякого страха, – осажденный внутри стен, трепещет своих собственных орлов!»[285]

Глава 16