О чем безмолвствует народ

В. Курочкин опубликовал замечательную повесть «Урод», которая во многом предваряла трифоновские повести. Публикация «Урода» оказалась «преждевременной», В. Курочкин излишне «поспешил», чуть-чуть опередил время и не попал «в точку». А вот И. Акулов, наоборот, постоянно «опаздывает». Так, после публикации романа «Крещение» он издал роман «Касьян Остудный» о русской деревне рубежа двадцатых-тридцатых годов. Первая и вторая части романа были опубликованы в 1978 году, полностью книга вышла в издательстве «Современник» в 1981 году (в периодической печати роман не публиковался). К этому времени как раз уже и стали раздаваться голоса об усталости «военной» и «деревенской» прозы. Естественно, что и роман «Касьян Остудный» постигла та же участь, что и роман «Крещение».

Как там ни говори, а литература, помимо всего прочего, – вещь жестокая, хотя она и не более жестока, чем сама жизнь, у которой тоже есть и свои сынки, и свои пасынки, и человеку, не лишенному литературного таланта, но лишенному мужества, лучше не искушать судьбу на рискованном писательском поприще. Я знаю, И. Акулов – человек мужественный, но как и многие его коллеги, он нередко сетует на критику. Что ж, пусть он лучше сетует на критику, чем на жизнь, жизнь ему выпала трудная, но интересная, впрочем, такая же жизнь выпала и на долю его литературных героев, о которых нам теперь и предстоит поговорить.

В первых двух книгах романа «Крещение» охватываются события с начальных дней войны и до апреля сорок второго года. Третья книга посвящена драматическим событиям, развернувшимся на участках Южного фронта, когда после наших неудач под Харьковом началось наступление немецких войск, остановить которое удалось лишь у стен Сталинграда. В центре авторского внимания оказываются солдаты и офицеры, сражающиеся на важнейших участках дрогнувшего фронта. И хотя порой действие переносится в штабы дивизии, армии или фронта, а в третьей книге – даже в Ставку Верховного Главнокомандования, все-таки перед нами роман о рядовых участниках войны, поскольку главным предметом авторского исследования является моральный дух войск.

И. Акулов не только проанализировал ошибки Ставки и штабов оперативных объединений при планировании и проведении летнего наступления сорок второго года под Харьковом, но и убедительно доказал, что эти ошибки прежде всего повлияли на моральный дух войск, погасив в самом начале предпринятой операции наступательный порыв. Как уже говорилось, солдаты и командиры лета сорок второго года уже заметно отличались от солдат и командиров первых месяцев войны. Читая роман «Крещение», мы видим, как в ходе первого года войны его герои обретали ничем не заменимый боевой опыт, выражавшийся не только в сноровке солдата или в умении командира четко управлять подразделением на поле боя, но и в развитом чутье на ошибки командования.

Для того, чтобы поверить в успех крупной наступательной операции, солдата вовсе не нужно было посвящать в подробности оперативного плана. Но если при проведении операции крупного масштаба не обеспечивалось хотя бы временное господство в воздухе, если при прорыве вражеской обороны не танкам приходилось прикрывать пехоту, а пехота была вынуждена прикрывать танки, если артиллерийская подготовка и артиллерийское сопровождение были только эффектны, но не эффективны, – то солдат уже чувствовал, что добиться стратегического успеха не удастся. И здесь солдату незачем было заглядывать в лекции по стратегии – азбуку современного сражения он познал в кровопролитных боях, в которых обретались не только мужество, но и воинская зрелость.

Действие романа «Крещение» начинается в последние предвоенные часы, в воскресный июньский день в далеком Зауралье, когда девятнадцатилетние парни Колька Охватов, по прозвищу Колун, и его приятель Петька Малков возвращались на лодке в город с ранней рыбалки, а где-то в другом месте командир полка Камской стрелковой дивизии подполковник Заварухин, начальник штаба полка майор Коровин и их жены, отправившиеся на рыбалку еще в субботу, примерно в то же время тоже вдруг засобирались домой…

«А над рекой и лесом уже занималось утро. Все небо было залито молодым, ядрено-выспевшим светом, и берега, и кусты на них, и старые сосны по крутоярам вдруг раздвинулись, уступив место розовым потокам света. Зелень деревьев и трав посвежела, облитая теплым заревом восхода, и крепче повеяло дурнопьяном от бузины, черемухи, горькой осины и молочай-травы…»

Подполковник Заварухин и его спутники даже не подозревали о существовании какого-то Кольки Охватова или Петьки Малкова, а те в свою очередь ничего не знали ни о Камской дивизии, ни о подполковнике Заварухине и его спутниках по ночному загородному отдыху, и кажется, их интересы нигде и никак не смыкались и не должны были сомкнуться. Но вот для тех и других вдруг прозвучало короткое и хлесткое, как выстрел, слово: «Война!» – и они незримыми путями устремились друг к другу, чтобы совместно испить горькую чашу общей военной судьбы.