О чем говорят бестселлеры. Как всё устроено в книжном мире

Американский журналист и крупнейший литературный критик Эдмунд Уилсон, собираясь в 1944 году в Европу освещать события на фронте, написал для журнала The New Yorker небольшое эссе об истоках популярности детектива. Вот к каким выводам он пришел: «Мир в эти годы (в период между мировыми войнами. – Г. Ю.) был охвачен всепроникающим чувством вины и страхом перед надвигающейся катастрофой, которую, казалось, нельзя предотвратить, поскольку невозможно доподлинно установить, на ком же лежит изначальная вина. (…) Все по очереди оказываются под подозрением, а улицы так и кишат тайными злоумышленниками. Кажется, что все здесь виновны, над всеми равно нависла опасность. А потом внезнапно убийца разоблачен, и – о, какое облегчение! – он, конечно же, совсем не похож на нас с вами. Он настоящий злодей, и его, наконец, вывел на чистую воду всеблагой и всезнающий сыщик». Коротко говоря, Уилсон считал, что давящее и слабо отрефлексированное общеевропейское предвоенное чувство вины и тревоги искало выхода – и находило его в «инфантильном» увлечении детективным жанром, который дарил читателю блаженное забытье и уверенность в том, что во всём происходящем виноват кто-то другой, не он сам и не люди вроде него.

Логичным образом в послевоенный период пристрастие к детективам начинает восприниматься как нечто не вполне достойное – как попытка эскапизма и ухода от реальных проблем (позднее такие же претензии будут предъявлять жанру фэнтези). Параллельно с этим начинается расшатывание и размывание детективного канона: консервативный и старомодный whodunit отходит на периферию, а на авансцене теперь блистают разные формы так называемого «инвертированного» детектива – или детектива howcatchem, «как их поймать». Такой «обратный» принцип организации детективной интриги – от развязки к завязке, от определения убийцы к его поимке и установлению мотивов смещает фокус с сыщика-джентльмена, на досуге развлекающего себя изысканной головоломкой, на трудягу-полицейского, идущего по следу убийцы. В детективах становится заметно больше крови, интрига усложняется и ветвится, а многие правила, незыблемые для Рональда Нокса, теряют свою актуальность – так, сегодня никто уже, в общем, не отрицает существования профессиональной интуиции, а значит, в определенных пределах полагаться на нее тоже не зазорно.

Однако несмотря на многократные изменения в статусе (от изысканной интеллектуальной игрушки к социально не одобряемой форме эскапизма, затем – к малопочтенной забаве для низших классов, а оттуда – снова вверх, к каким-то заоблачным и не вполне пока осязаемым высям) и прочие серьезные мутации, в основе своей детектив остается удивительно стабильным. Эксцентричный, обаятельный сыщик идет по следу преступника, решая в процессе множество затейливых ребусов наперегонки с читателем. Помощник сыщика восхищается гением своего друга, а попутно объясняет и комментирует его действия. Мирное течение жизни нарушено вторжением сил зла, и только сыщику по силам восстановить изначальную гармонию – что он непременно осуществит в финале. И до тех пор, покуда все эти принципы остаются незыблемыми, пока добро уверенно торжествует над злом, мы всегда можем рассчитывать найти в детективе утешение в скорбях, укрытие от насущных проблем и безотказную анестезию. Ну, а если кому-то это стремление кажется «инфантильным» – что ж, пожелаем ему никогда в жизни не испытать потребности ни в чем подобном.

Список Пять хороших (относительно) новых детективов

1. Элизабет Джордж. Картина без Иосифа

М.: Иностранка, 2005. М.: Эксмо, 2008; 2011. Перевод И. Гиляровой

Элизабет Джордж – единственная в мире американка, научившаяся писать классические английские детективы лучше самих англичан. Аристократ инспектор Томас Линли и его помощница, детектив Барбара Хейверс (девушка из народа), отправляются в мирную английскую деревню расследовать странную смерть местного викария – а находят, как водится, целый клубок зловещих тайн.

2. Ян Мак-Гвайр. Последний кит, или В северных водах

Харьков: Книжный клуб семейного досуга, 2016. Перевод А. Михайлова

Не роман, а выставка достижений детективного хозяйства: викторианская эпоха – мрачная, волнующая и антигигиеничная, восстание сипаев, зловещие клады, брутальные китобои, арктические льды, предательство, убийство, сексуальные перверсии, кровь, золото и опиум… Из сплошных штампов и литературного вторсырья Мак-Гвайр ухитряется собрать конструкцию настолько головокружительную, что периодически хочется себя ущипнуть: ну нет, так хорошо просто не бывает.

3. Ной Хоули. Перед падением

М.: АСТ, 2017. Перевод А. Загорского