О чем молчал Толкиен (СИ)

Я села под дубом, меланхолично принялась почесывать млеющую волчицу за ухом. Слёзы словно выключили. Наверное, они вылились все, оставив после себя только красные глаза и опухшие веки. Мысли текли лениво и замедленно, но куда притекли... Как-то незаметно я спросила себя: “А кого я любила? Визуальный образ? Или свое воображение? А какой он НА САМОМ ДЕЛЕ? Не зачарованный эльфийкой, какой? Может, он ярый шовинист? Или “хищник”, который будет прогибать человека под себя? Теперь-то он не Рыцарь Печального Образа!”. В носу снова защипало. Неожиданно нарисовалась Эовин. Откуда она вынырнула?

- Бедная девочка! – ласково погладила она меня по голове, – ты храбрая, но они тебя никогда не поймут. Бедняжечка! А какой этот бродяга грубиян! Я понимаю, когда в сражении девушку убивают наравне с парнем, когда на тренировке роняют и бьют, но поднимать руку на девушку в споре! Пойдем!

Она так ласково меня жалела, что я почувствовала новый прилив слез. Она увела меня со двора, и мы, устроившись, в комнате Боромира, всласть поболтали. Сын наместника хоть и слабый, как котенок, с удовольствием участвовал в разговоре то улыбкой, то метким словечком. Раздери меня горгулья, да он, по-моему, глазки Эовин строит! Ну да, как раз его типаж! Высокая, величественная светловолосая воительница. Валькирия. Хорошо воспитанная, в отличие от меня. А та и рада – улыбается ему, прилично краснеет, глазки опускает. Та-а-ак, похоже, скоро меня отсюда попросят. Вот у всех личная жизнь, а у меня одна дурь! Загнала мужика на дерево и радуюсь! Выпав из общей беседы, я задумалась. А чего это меня так понесло? Скандально орать не мой стиль… Вот только с Арвен лаялась, но это когда еще было…

Хотя чему я удивляюсь? Рука еще болит, накопившаяся усталость невольно клонит в сон, Гнилоуст этот мерзкий… А сколько я сил отдала на лечение Теодена… И вообще, сколько можно? Разве я хуже этих, сильного пола? Шла, сражалась, не ныла, анекдоты рассказывала для поднятия настроения. В каноне все шли, как на похоронах, а со мною хоббиты то хихикали, то ржали! И все равно весь поход: «Ну что можно ждать от девушки?». То котелки норовят подсунуть, мол, посудомойка – самая женская профессия, то Гимли требовал, что б я ему порты зашила… Злые они! Уйду я от них! И настроившись таким образом, я вопросила Боромира:

- Брат, ты скажешь мне остаться с тобой? – он задумался, потом ответил честно:

- Я очень хотел бы этого. Так и мне было бы спокойней и тебе безопасней. Но ты – самостоятельная. Знаю, даже если ты останешься, ты изовьешься в волнении за наших братьев. Не умеешь ты быть спокойной.

- Не умею. Я – Кеирина! А это – диагноз!

Арагорн выглядел виновато-наглым, словно кот, написавший в тапочек и не побитый за это. Я, словно не заметила его, прошла мимо, удерживая двумя руками таз, наполненный выжатой одеждой – когда я злилась, я с головой уходила в уборку, стирку и другую разрушительно-созидательную деятельность. И не оглядываясь, пошла дальше. Нет, я не игнорировала его – скользнула взглядом, словно по незнакомцу. Увидела и тут же выбросила его лицо из головы.

- Кей? – он догнал меня, тронул за рукав. Я обернулась удивленно, словно только что его заметила.

- Арагорн? Что?

- Ты... Останешься?

Я остановилась, уперла таз в бедро, заправила выбившуюся алую прядь за ухо и ответила равнодушно, словно о какой-то мелочи шла речь.

- Раз надо – значит надо. Просто ставь реальные задачи. Надо позаботься о Боромире – позабочусь.

- Серьезно? – кажется, не поверил мужчина. Я отбросила гриву волос на спину, фыркнула:

- А ты хочешь, что бы я еще на тебя покричала?

- Нет, – он потупился.

- Вот и ладно.

Я отвернулась, и пошла дальше своей дорогой. Но он снова окликнул меня:

- Кей?

- Да? – теперь я не оглядывалась, намекая всем своим видом показывая, что таз тяжел, и я хочу уже пойти дальше, заниматься своими делами.

- Прости меня, – едва слышно выдавил он.

- Валар простят, – я не хотела облегчать ему задачу. Пусть сам договаривается со своей совестью.

Я знаю, о чем вы подумали! Как же, чем нашу Кей по голове стукнули, что она, не закатывая скандала, променяла приключения и наглую рожу одного моего знакомого короля на бинты, чокнутого Теодена и Эомера, как-то странно поглядывающего на меня. Спросила у Эовин. Она, хихикая, пояснила:

- А мой братец очень любит норовистых и сильных лошадок, если ты меня понимаешь. Особенно ему нравятся рыжие.

Короче, везет мне на мальчиков – то сын наместника, то княжич...

Ни за что! Я тут кое-что придумала. Но им не скажу. И вам пока тоже! Обещаю только – никому мало не покажется! А пока буду игнорить их всех. Особенно этого, который то ли подозревает что, то ли извиниться еще раз хочет.