О чем молчала Мадонна Литта

Актовый зал предоставила семьдесят третья школа. Завуч хотела поощрять молодежь за творчество и разрешала так использовать помещение по вечерам. Мы быстро выпили банку коктейля в Щебальне, таком закутке с торца школы, и побежали в актовый. Внутри уже была куча народу с разных районов и школ. На сцене ждали барабаны, синтезатор, бас- и электрогитары, впереди стоял микрофон. Вышел мой вокалист. Я вспыхнула от радости и удовольствия. Народ зашумел. Миша начал называть по очереди участников группы, чтобы зал попривествовал каждого отдельно. И вот пошел звук, Миша начал петь их самую известную песню среди местных – «13». Сбоку от сцены начали слэмиться6 парни. А мы с Николь качались прям по центру. Distortion noise исполнили несколько песен…

Мой вокалист сел на край сцены:

– Следующую песню я хочу посвятить своей девушке. – Миша показал на меня. Я подпрыгнула и подбежала к нему, чтобы поцеловать под аплодисменты и восторженные крики присутствующих.

– Я люблю тебя! – Он сказала это в микрофон и встал на сцену. Я вернулась к Нике.

– Яна! Эта так классно! Он крутой! Ты крутая! Все девки с такими минами кислыми стояли. Так им и надо! Блиииин! Я так рада, так рада!

– И ты крутая! – я быстро обняла Нику за плечи. У меня был парень, который искренне любит меня, и новая подруга, которая искренне радовалась за меня. Остальное потеряло какую-либо важность. Я замерла, чтобы не спугнуть этот прекрасный момент жизни, а изнутри меня разрывали приятные вибрации от ЕГО голоса.

Глава 4

Конец 8 класса «Rette mich»

– Так! Перекидывается! Не трогай телефон!

Ника отправляла мне песню «Rette mich» по инфракрасному порту. Она обожала немецкую группу Tokio Hotel. Была настоящей фанаткой солиста, мечтала переехать в Магдебург, чтобы встретиться с ним, стала учить язык и культуру. Я же считала их творчество попсой. Меня отталкивало то, что вызывало массовый культ, но, чтобы не обидеть подругу, я согласилась послушать их треки внимательнее. На ступеньке лежали моя «раскладушка» Motorola и Никин Sony Ericsson. Мы прогуливали уроки на девятом этаже в многоэтажке, где еще не успели поставить домофоны на входе. Конечно, выпивали.

– Ник, мне кажется, у нас завтра уже наконец-то случится «это»… Он меня позвал к себе, его родители свалили в отпуск.

– Да ну?!… – Ника чуть не подавилась коктейлем. – Блин, я так рада… А ты точно готова к этому?

– Я-то да… Вот он – девственник…

– А ты нет разве?!

– Ну…

Я отвела глаза и отхлебнула большой глоток джин-тоника.

– В смысле? Ты не девственница?! – вскрикнула Ника и отобрала у меня банку.

– Ш-ш-ш… На, – я протянула ей пачку сигарет. – Ты – единственная моя лучшая подруга! Клянись, что не расскажешь никому! И не будешь меня осуждать!

– Ян, ты чего?! Нет, конечно! Ты в адеквате? Я тебя всегда пойму! Тем более что тут такого! Ну, переспала с кем-то… Подумаешь! Тебе четырнадцать лет… Блин… Да куда я ее засунула? – проворчала Ника и принялась рыскать по карманам в поисках зажигалки. Сигарета меж ее губ дирижировала безмолвным напряжением.

– Меня в детстве насиловал мой дед, – я закурила и протянула свою зажигалку Николь. Я хотела, чтобы голос мой звучал ровно и просто.

– В смысле… Реально?

– Нет, блин, шутки шучу. Очень же весело, правда?

– Прости, и вправду ерунду сморозила. А мама в курсе?

– Да. Она вон еще дачу ему сейчас отстраивает.

– Ян, это же полный треш, – прошептала подруга. Я старалась на нее не смотреть. Внизу послышался резкий удар тяжелой подъездной двери, заскрипел лифт. И я вдруг поняла, как больно закусила губу изнутри. Мы с Никой тихо встали, затушили сигареты, приготовились быстро уйти, если лифт приедет на наш этаж. Но железные створки открылись где-то ниже. Мы замерли. Чьи-то шаги внизу уперлись в дверь квартиры. Послышался звон ключей и шелест полиэтиленовых пакетов…

– Фух… Вроде зашли, – я выдохнула и села обратно на ступеньку, сделав глоток тоника.

– А как мама это вообще все объяснила? – Николь села ко мне.

– «Ну, это же мой отец, как я могу его посадить? Что я могу сделать, Яна, ты должна меня понять!» – спародировала я свою мать.

– А твой папа?

– Она запретила ему трогать этого ублюдка.

– А ты кому-нибудь рассказывала еще?

– В прошлой школе сообщила психологу, – я заново закурила.

– И что?

– Ни-че-го, – выдохнула я вместе с дымом. – Психологиня послушала, и все. Как будто ничего не произошло. Мы как ни в чем не бывало ездим к бабушке с дедушкой еще на праздники. Мать считает, что это нормально. Ну, она же, типа, меня больше не оставляет наедине с ним…

– Ян, это жесть! Как ты с ней живешь вообще?

– Сама не знаю, если бы не папа, я бы реально вздернулась.

– Реально, хоть отец поддерживает. А сколько тебе было?