О чем молчали звезды

– Вам везёт, – на этот раз более сдержанно улыбнулась девушка. – Недалеко отсюда есть старый сад. Найти его легко. Как выйдете, поверните сразу налево, пройдёте один квартал, затем сверните вправо. Там увидите каменную ограду, ворота, за ними – сад. Он называется «Бабушкин сад».

– А откуда такое название?

– Не знаю. Возможно, так его называют потому, что ему уже много лет и там обычно отдыхают старики и старушки.

– И вы решили сразу причислить к ним и меня? – состроил шутливо-обиженную мину Альтакс.

– Ну не знаю… Извините… Вы же сами спросили… – как-то растерянно проговорила девушка, при этом будто бы случайно взглядом указывая на висевшее возле двери зеркало.

Уловив в её словах и взгляде тонкий намёк, Альтакс, ничего не говоря, отошёл от прилавка и, подойдя к зеркалу, в ужасе остановился.

Отражение в зеркале заставило его на некоторое время замереть в оцепенении. Седые, словно запорошенные снегом волосы, прикрытые тяжёлыми веками впавшие, усталые глаза, прорезанные морщинами лоб, щёки…

О боже, неужели это его отражение?! За какой-то день, всего лишь один день, он постарел на несколько лет!

Значит, Джон всё-таки успел нажать на роковую кнопку своего пульта, через находящийся в его теле микрочип стимулировал его ген старения, и он теперь стремительно нагоняет свой биологический возраст.

И ничто уже не в силах остановить этот страшный процесс или хотя бы замедлить его.

Весь бледный Альтакс вернулся к прилавку, взял свой пакет и с грустной улыбкой покинул аптеку.

«Бабушкин сад» во всех отношениях оправдывал своё название. Посеревшая и потрескавшаяся местами кирпичная ограда, увенчанные с двух сторон коническими башенками широкие, открытые настежь ворота, густые, раскидистые, почти не пропускающие солнечных лучей деревья и умиротворяющая тишина вокруг. За эту тишину, вероятно, его и любили старики.

Впрочем, время уже клонилось к вечеру, жара шла на убыль, и, наверное, поэтому сад был почти пуст, а на протянувшихся вдоль аллей скамейках скучало лишь несколько старушек.

Пройдя в глубь сада и осмотрев все его закоулки, Альтакс неожиданно набрёл на притаившийся в самом дальнем углу маленький пятачок, сплошь окружённый акацией и молодыми деревцами. Стоящая на краю чуть покосившаяся, но ещё довольно крепкая садовая скамейка, валяющиеся на земле пустые бутылки, окурки сигарет и банановая кожура указывали на то, что в ночное время пятачок служил пристанищем для местных гуляк. Но сейчас… сейчас он был самым подходящим местом для реализации планов Альтакса.

Сняв пиджак, Альтакс повесил его на спинку скамейки, затем, освободив и расстелив на сидении пакет, разложил на нём купленные в аптеке лекарства, инструменты, перевязочные материалы, протёр спиртом пинцет и скальпель.

Оставалось главное…

Закатав по локоть рукав сорочки, Альтакс нащупал пальцами место, где должен был находиться имплантат, и смазал его йодом. Пытаться извлечь из руки отдельно микрочип было бесперспективным делом, и он решил удалить его вместе с имплантатом.

Предстояла сложная и весьма болезненная операция – ведь имплантат был накрепко вживлён в мышечные ткани и соединён с нервными окончаниями. Но другого выхода не было, и он решил, будь что будет.

Отломив от кустарника сухую, толщиной с палец ветку, Альтакс зажал её зубами и, взяв скальпель, сделал им глубокий разрез на внутренней поверхности предплечья, тут же сменил скальпель на пинцет и, введя его в кровоточащую рану, стал медленно и сосредоточенно прощупывать им мышцы и ткани.

Ветка в его зубах хрустела, из груди вырывался тяжкий, глухой стон, но он продолжал этот слепой поиск, проникая пинцетом всё глубже и глубже в живую плоть руки.

Прошло несколько тягостных и мучительных минут, прежде чем конец инструмента наткнулся на этот проклятый имплантат. Захватив и крепко сжав его пинцетом, Альтакс глубоко вздохнул, закрыл глаза и резким движением вырвал этого крохотного и злого «жучка» из сцепления тканей и нервов. Зажатая в его зубах ветка хрустнула и, разломившись на части, выпала изо рта. Боль была настолько невыносимой, что ему показалось, будто он не имплантат из руки извлёк, а кусок мяса раскалёнными клещами вырвал.

С каким-то диким рычанием он бросил имплантат вместе с пинцетом на землю и с остервенением стал топтать их ногами до тех пор, пока не увидел, как из раны хлещет кровь. Видимо, он по неосторожности повредил вену.

Не теряя ни секунды, он схватил сразу несколько тампонов и накрепко прижал их к ране, потом закрыл их сверху лейкопластырем и, помогая себе зубами, стал бинтовать руку. Он уже не чувствовал боли, им двигало лишь одно желание – скорее остановить кровь. Вскоре ему это удалось. После наложения нескольких слоёв бинта кровь наконец перестала просачиваться сквозь повязку, и Альтакс, вздохнув с облегчением, откинулся на спинку скамейки.

Немного передохнув, он встал, накинул пиджак, затем затёр следы крови и, сложив в пакет остатки медикаментов и мединструменты, забросил его в кусты.