О чем молчат фигуры

Письмо было переправлено наркому электростанций Д. Жимерину со следующей резолюцией: «Надо обязательно сохранить тов. Ботвиннику боеспособность по шахматам и обеспечить должное время для дальнейшего совершенствования». Нарком отдал распоряжение предоставить Ботвиннику три дня в неделю для занятий шахматами. Правда, директор предприятия, на котором работал Михаил Моисеевич, включил в эти три дня и выходной.

Когда весной 1943 года Ботвинника пригласили на турнир мастеров в Свердловск, для подготовки к этому состязанию Пермский облисполком послал его на две недели в местный совхоз.

«Питание в совхозе было просто отличным, — вспоминал Михаил Моисеевич, — два раза в день жареная свинина с картошкой, литр парного молока да хлеб. Ел, гулял, спал, а работал с бешеной энергией!»

Вряд ли остальные участники — Смыслов, Болеславский, Рагозин и другие имели столь благоприятные условия для подготовки. Неудивительно, что Ботвинник легко завоевал первый приз.

В июне-июле 1943 года в тяжелейших условиях блокады состоялся второй военный чемпионат Ленинграда. Победил в нем кандидат в мастера, известный ленинградский врач Ф. Скляров.

В апреле 1943 года наш институт вернулся из Ижевска в Москву. После очередной летней экзаменационной сессии всех студентов отправили на дровозаготовки. И тут я узнал, что в августе, когда я еще должен был быть «в лесу», в Москве пройдут полуфинальные турниры на первенство Москвы. В Ижевске я не только учился, но и работал. Времени на шахматы почти не оставалось. А тут появилась возможность сыграть в интересном соревновании. Что делать? Я решил стать стахановцем — выполнить за один месяц двухмесячную норму. Подобрал себе соответствующего напарника, и мы начали энергично валить и распиливать лес. Однако, когда через месяц, вооруженный соответствующей бумагой я отправился к начальнику дровозаготовок, то получил отказ — многие студенты с одной нормой не справляются, а тут такой работник. «Ни за что вас не отпущу». Пришлось обратиться к самому высокому начальству, отвечающему за снабжение столицы дровами. Оно и дало мне разрешение на отъезд.

В полуфинале я стал первым, опередив мастеров В. Рагозина и Н. Зубарева, а также будущего мастера В. Симагина.

Чемпионаты страны ни в 1942, ни в 1943 году не проводились. Эту роль, по существу, сыграло первенство Москвы 1943/1944 годов. В нем наряду с москвичами Алаторцевым, Котовым, Пановым, Смысловым, Юдовичем участвовали ленинградцы — Ботвинник, Рагозин, Равинский, Толуш, Лисицын, а также вильнюсец Микенас. Им противостояла московская молодежь — Зимагин, Люблинский, Хачатуров и я. Победил в турнире Ботвинник, игравший вне конкурса. Чемпионом столицы стал Смыслов. Я же занял шестое место, выполнив норму на получение звания мастера. Важный рубеж, к которому я вплотную подошел еще перед войной, оказался взят.

После того, как я стал мастером, меня пригласили участвовать в полуфинале первенства страны. Но возникла проблема — я заканчивал учебу в институте, предстояла дипломная работа. И когда с письмом Спорткомитета, просившего освободить меня на время полуфинала от занятий, я явился к ректору института профессору Г. Николаеву, он сказал:

— Согласен. Но при одном условии.

— Каком?

— Что вы на этом письме сбоку припишете: продления срока окончания учебы в институте просить не буду!

Пришлось написать, хотя это означало, что у меня, по крайней мере, на месяц сокращалось время на диплом. В такой ситуации ни о какой подготовке к соревнованию не приходилось и мечтать. В турнире я играл удачно, все время находился в лидирующей группе. Однако преследовала мысль: если попаду в финал, то времени на диплом совсем не останется. И кончились мои терзания тем, что на финише я на пол-очка отстал от тех, кто получил право играть в финале. Это был урок на всю жизнь. Ведь в спорте сомнения до добра не доводят. И не реализовав свой шанс с ходу попасть в главный турнир страны, я сумел это сделать только четыре года спустя!

Финал XIII чемпионата страны прошел летом 1944 года в Москве. Как и ожидалось, чемпионом стал Ботвинник, к тому времени уже переехавший в столицу, вторым был Смыслов, отставший от чемпиона на два очка. В следующем, XIV чемпионате страны, закончившемся почти одновременно с окончанием войны, Ботвиннику удалось установить абсолютный рекорд — он набрал 16 очков из 18, выиграл 14 партий и 4 свел вничью!