О чем молчат фигуры

Однако, надо сказать, что очный матч происходил в совершенно иной политической обстановке, чем заочный. Уже выявились серьезные противоречия между СССР и его союзниками во второй мировой войне. Уже была произнесена знаменитая речь Черчилля в Фултоне, знаменующая начало новой, «холодной» войны. И в этой обостряющейся обстановке встрече с американцами придавалось особое значение. Их необходимо было разгромить.

Поэтому вечером накануне начала матча с советской командой встретился первый секретарь ЦК ВЛКСМ Н. Михайлов. Его сопровождал председатель Спорткомитета Н. Романов. Ничтоже сумняшеся, Михайлов поставил команде задачу победить с большим преимуществом, чем в заочном матче. На это Ботвинник от имени участников ответил, что если каждый участник наберет полтора очка из двух, то этого будет достаточно, и счет 15:5 станет вполне достойным результатом. Комсомольскому лидеру этот ответ явно не понравился, но он промолчал, тем более, что Ботвинник особо подчеркнул — каждый из участников сознает свою ответственность перед страной.

Вряд ли эта «накачка» способствовала поднятию боевого духа команды, скорее наоборот. Тем не менее, первый тур закончился убедительной победой нашей команды со счетом 7:3. Стало ясно, что реванша американцам добиться не удастся. И, хотя второй тур закончился с минимальным перевесом 5,5:4,5 в пользу команды СССР, в целом счет матча 12,5:7,5 показал, что советские шахматисты намного превосходят своих соперников. Героями матча стали Смыслов и Рагозин, со счетом 2:0 победившие своих противников, соответственно Денкера и Пинкуса. Ботвинник набрал полтора очка против Решевского, а Керес — против Файна. У американцев отличались Кэжден и Кевиц, набравшие полтора очка против Котова и Бондаревского. Ответный матч намечался на следующий год в Нью-Йорке, но в связи с ухудшившейся международной обстановкой его удалось провести лишь восемь лет спустя.

Однако вернемся снова в 1945 год. В редакционной статье журнала «Шахматы в СССР», возобновившего свое издание с мая того же года, в связи с победой нашей команды в радиоматче были сказаны следующие слова: «В матче с шахматистами Соединенных Штатов Америки мы выиграли командное первенство мира. Идя вперед к новым вершинам шахматного творчества, мы завоюем и индивидуальное звание чемпиона мира по шахматам, которое должен носить и будет носить лучший шахматист Советской страны».

Строго говоря, первая фраза на самом деле не соответствует действительности — мы победили сильнейшую шахматную команду мира, но до выигрыша командного первенства мира было еще далеко. Для этого нужно было вступить в Международную шахматную федерацию и победить во Всемирной шахматной олимпиаде.

В этой же статье ставились задачи на будущее — «следует широко практиковать встречи советских шахматистов с иностранными мастерами путем организации в СССР международных турниров, проведения матчей советских мастеров с иностранными, выездов советских мастеров на международные турниры за рубежом и приглашения в СССР сильнейших иностранных мастеров для тренировочных встреч».

«Выезды советских мастеров на международные турниры за рубежом» — это было что-то новое. До войны на турниры за рубежом выезжал практически лишь один Ботвинник.

И, как бы предваряя эти поездки, в отделе «За рубежом» № 8 журнала сообщалось, что в конце декабря 1945 года и в начале 1946 года в Англии состоятся международные турниры.

Приглашения посланы в СССР и США.

В конце декабря за подписью председателя Спорткомитета Н. Романова организаторы турнира в Лондоне получили телеграмму, подтверждающую участие советских шахматистов. Затем ТАСС официально сообщил, что в Лондон приедут Смыслов, Болеславский, Котов, Флор и Рагозин.

А дальше — тишина. Не было никакой информации о дне приезда советских участников. В день первого тура, когда уже вовсю шла игра, за исключением, конечно, пяти партий, по необходимости отложенных, из посольства СССР пришло письмо за подписью первого секретаря, в котором сообщалось, что советские шахматисты не смогут принять участие в турнире. Как писал английский журнал «Чесс», британские любители шахмат были разочарованы тем, что советские мастера не приехали. Даже больше, чем разочарованы, немного обижены и оскорблены произошедшим. «Мы можем только гадать о том, какие проблемы помешали русским приехать, — сообщалось в журнале, — страна разорена войной и транспорт напряжен до последней степени».

Стоит добавить, что наши шахматисты получили соответствующие визы и экипировку, которая тогда полагалась всем выезжающим за границу.

Что же в самом деле произошло?

Причина была чисто политической. В самый последний момент обнаружилось, что среди участников турнира оказался испанец — 14 летний Артуро Помар, а у нас с франкистской Испанией все отношения были разорваны. В итоге наверху решили наших шахматистов в Лондон не посылать.

Кончина чемпиона

<пропущены страницы 102–103>