О чём молчит ягодный тис (СИ)

Пятнистая пустельга не заставила себя долго ждать. Изольда стремительно влетела в распахнутое окно своего наскального замка, в одно мгновение скинула с себя перья и обрела прежний облик. Её пятнистое оперение бережно подобрали прислужницы-белки и отнесли в покои колдуна. Колдун вбежал в комнату дочери. На него смотрело худенькое, но очень счастливое, горбоносое, до безумия любимое им ненаглядное личико, личико его дочери. Растрёпанные волосы и запачканные щёки свидетельствовали о бурном перелёте назад.

- Ну, каково быть вольной птицей? - ласково спросил колдун, привлекая дочь к себе, - рад, безумно рад твоему возвращению, моя хорошая. Не улетай больше никогда. Твои перья пятнистой пустельги я запру в кладовой. Они будут напоминать тебе о моей несказанной печали тех дней, которые я провёл вдали от тебя.

Лесник был крайне удивлён последующими так стремительно развивающимися событиями. Странная свадьба, без венчания, такая скоропалительная и нетерпеливая, что больше походила на чью-то казнь, а не на единение двух сердец. Ещё больше поразила лесника холодность Феодосия. Из юноши словно вынули душу. Он был молчалив и серьёзен, замкнут в себе и очень печален, не похож он был на счастливого новобрачного. Изольда же сияла, как солнышко, излучая то неподдельное девичье счастье, которое невозможно спутать ни с чем. Её счастливый серебряный смех частенько раздавался в горах и эхом нежнейшего колокольчика разносился среди огромных отвесных каменных скал. Массивные кипарисы, каштаны, дубы, а с ними ольха и ясень, красавцы-тополя, а также бук и граб обнимали стройный стан Изольды, цепляя её своими ветками и поздравляя со вступлением в новую жизнь. Лишь один Феодосий ходил угрюмый и задумчивый, провожая взглядом диких птиц, стремительно и легко исчезающих за линией горизонта. Пленённый их куражом, Феодосий тоже мечтал взмыть в небо и улететь отсюда прочь, как когда-то это сделала Изольда.

Конец ознакомительного фрагмента.