О чем мы никому не расскажем. Сборник рассказов

Самое замечательное во всем этом — что после всего этого андерграунда всегда приходит средний класс. Кто-то же должен учить, лечить и кормить целые кварталы. А средний класс у нас тоже падок на дармовщинку, а ежели кому вдруг пипидома не хватило или у вас повышенные запросы — перед вами, наши дорогие клиенты, лучшие в мире покинутые коттеджи Томбтауна!

За какие-то полгода мы расстались почти со всем нашим квартирным неликвидом.

А я купил Ребекке бриллиантовое кольцо.

Попробую описать Ребекку: у нее мягкие темные волосы, круглое лицо и мягкий голос. А еще она работает медсестрой в госпитале, и я отчаянно ревную ее ко всем пациентам и отчаянно завидую тем, кто изо дня в день видит мою красавицу в зеленой больничной униформе, которая на всех вокруг выглядит, как бесформенная пижама, а Ребекка в ней такая — будто сошла с рекламного плаката.

А еще она умница и готовит самый вкусный в мире пирог из батата. И даже заваренный ею чай вкуснее, чем заваренный мной — уж не знаю, как такое получается, ведь пакетики же одинаковые!

Так что эта пипидомовская история вышла нам как раз на руку. И все шло как по маслу, благословенные три года. Пипидом отстроил нам целых четыре квартала отличных многоэтажек, а денежки к нам с Роджерсеном так и текли рекой.

А потом случилась беда. Причем случилась она исподволь, поначалу мы даже не поняли, что же такого произошло.

Вышли мы как-то с Роджерсеном на ланч, окинули взором наших собственных рук дело — хорошо! Аккурат за нашей двухэтажной улицей первый пипидомовский квартал начинается. Зелени там еще не хватает, но озеленением мэрия занимается, а в мэрии, как известно, на ленивцах воду возят…

— Тебе не кажется, что что-то не так? — вдруг спросил меня Роджерсен.

— Все так, — довольно ответил я ему. — Посмотри, как светит солнце. Посмотри, как вырос наш город! И пообедать теперь есть, где хочешь — хоть у китайцев, хоть у итальянцев, хоть у Дженни в гамбургерной. А раньше стояла одна пиццерия на всю улицу. А чисто как стало! Даже просторно!

— Вот именно, что чисто, просторно, — поморщился Роджерсен. — Что здесь не так, Стеф? Никак не докумекаю.

— Все так, босс, говорю. Это тебе кажется. — А у самого нехорошее ощущение тоже вдруг начало расти под ложечкой. А что не так — и сам не пойму.

А вечером поделился с Ребеккой — вот говорю, день странный, что-то не так, а что — не пойму никак.

— Я тебе скажу, что не так, — сразу отозвалась Ребекка. — Пациенты куда-то делись. У меня на сегодня было записано двадцать шесть человек. А прибыло семнадцать. Нет, всегда бывает, что кто-нибудь не приходит, но обычно они заботятся, чтобы отменить очередь. А сегодня — без отмены, без предупреждения, раз — и треть куда-то запропастилась.

— Это хорошо или плохо? — спросил я.

— Это странно, — ответила девушка. — И в этом чувствуется что-то нехорошее.

На следующий день вроде все было, как всегда. День оказался удачным — мы сдали еще две квартиры, нет, не пипидомовские, ведь пипидомовские нельзя пересдавать, а новые дома они у нас строить почему-то перестали. Уже полгода как перестали, я даже навел справки — и по всей Америке та же история, кто успел, тот заселился, а новых в помине нет. Кончились у них баксы, что ли? Видать, все ушли на благотворительность.

Ну, а у нас на пипидомовском движке жизнь в городке так забурлила, что сами собой явились и другие подрядчики. И вокруг пипидомовских вышек стали расти вполне приличные двухэтажные коттеджи. А тут и мы подсуетились, ведь где домишки, новые или старые, и прочая прилагающаяся недвижимость — мы там на коне! У нас даже конкуренты завелись, а ведь раньше в Томбтауне таким недоходным бизнесом больше никто заниматься не хотел!

Роджерсен все равно ходил какой-то хмурый. А я вышел покурить, да так и вернулся, не успев зажечь сигарету.

— Я знаю, что не так! — подскочил я к нему. — Нищие исчезли! Попрошайки!

Тогда Роджерсен поднял указательный палец, внимательно посмотрел мне прямо в глаза и отрывисто кивнул. А я бросился на улицу и мигом обежал окружающий нас квартал, отмечая все оставленные «посты».

Старуха Родригес, имени которой никто не знал, всегда занимала с утра свой угол у фермерского рынка в двух шагах от нас. Говорили, что ей не больше сорока, но выглядела она сущей старой ведьмой. А чуть поодаль всегда сидел Одноногий Джек в грязном капитанском кителе и со своей неизменной синей кружкой с якорем. А за углом было насиженное место Кривой Сильвы, про которую рассказывали, что она специально перетягивает с утра лицо специальными жгутами, а вечером распускает их и превращается в неприметную, вполне миловидную женщину средних лет.

Всех этих маргиналов, числившихся официальными бездомными, три года назад мы самолично, вместе со всем их нехитрым скарбом, перевезли в пипидом. Мэрия согласилась оплачивать их долларовую ренту, и Роджерсен, в сопровождении самого мэра, торжественно вручил им ключи от новых квартир. А мэр нашего Томбтауна, г-н Джексон Грэйс, пожелал им начать в новом доме новую, лучшую жизнь.