О чем они мечтали

Ершов впервые процедуру награждения переживал лично. Награда эта взволновала его, но он немного растерялся и не знал, как вести себя и что сказать. После небольшой, очень короткой паузы, самому ему показавшейся чрезмерно длинной, он, глядя на командарма, сказал:

— Благодарю, товарищ командующий! Служу Советской власти, советскому народу!

— Может, вы снайпером хотели бы стать? — спросил командарм.

— Снайпером не могу, товарищ командующий. Терпенья не хватит выслеживать. Хочется не по одному, а кучно… в бою. Из пулемета, например.

— Желание похвальное! — довольным голосом пророкотал командарм.

— Но в нашем взводе ни одного пулемета, а пулеметный взвод укомплектован. Так говорит командир нашего взвода.

— Учтем! — сказал командарм. — Полковник! Запишите и распорядитесь: один пулемет «максим» этому взводу. Ну, а как тут немец капустой вас угощал? Зайцами обзывал, Москву грозился забрать. Это верно?

— Так точно, — сказал Чернов.

— Ослы они, фашисты! Опьянели от побед на Западе и спьяну львов начали принимать за зайцев. Мы им покажем, какие мы зайцы. Не за горами время, когда мы их русским луком с горчицей накормим. До отвала накормим. Кровавыми слезами заплачут они вместе с Гитлером своим от нашего угощения… и улепетывать будут пошвыдче зайцев в свой фатерлянд. До свидания, товарищи! Боевых успехов вам!

Командарм козырнул и, круто повернувшись, быстро двинулся дальше. Командиры — за ним.

2

Красноармейцы с минуту стояли молча. Встреча с командующим армией произвела на них сильное и благоприятное впечатление. Командарм явно всем понравился. Ершов думал: «Чапаевской складки командарм этот. В гражданскую, наверно, вместе с Фрунзе, Ворошиловым белогвардейцев бил!» Он забыл, что поначалу сравнивал командарма с Суворовым, а вернее, сравнение это теперь показалось несколько отвлеченным, сравнение же с командирами гражданской войны было и уму и сердцу ближе.

Обращаясь к Скибе, Ершов после небольшой паузы сказал:

— А ты, Кузьма, говорил, что теперь нет таких полководцев у нас, как Александр Невский. Видал, каков наш командующий! Он посильней Невского.

— Насчет посильней — не знаю. Но тот же, ты говорил, сам сражался рядом с воинами, а цей, поди, километра за два будэ от позиции.

Чернов иронически усмехнулся:

— Ну, ты, Скиба, и чудак! По-твоему что же, командующий должен сидеть в окопе, рядом с тобой?

— Не то шобы рядом, а поблизости, — серьезно сказал Скиба.

— Поблизости нам с тобой хватит сержанта и лейтенанта. Командующий целой армией командует. Не может он управлять ею из твоего окопа.

— Та хиба ж я зовсим дурной, — возразил Скиба. — Очень даже хорошо разумию, шо генерал не може в окопи сидеты.

Все трое присели в траншее. Чернов и Ершов стали закуривать. Слышно было — поблизости разговаривали. Видимо, обсуждали встречу с командующим.

Закурив, Чернов вздохнул и заговорил:

— Да! Генерал неплохой. И все, что он говорил, — правильно: отступаем временно. А почему отступаем? Почему не наступаем, как собирались?

К ним подошел Миронов, уходивший в «хвосте» сопровождающих командарма.

— Чернов! — сказал он. — Опять ты тут агитацию разводишь? Ведь это надо — генералу прямо в глаза: «Уязвить я вас хотел!» С глузду съехал! Вот они тебе покажут уязвление! В штаб дивизии тебя зовут. Топай-ка поскорей со всем своим снаряжением. Разберутся там, кто ты такой.

Чернов нехотя поднялся, дернул обоими плечами.

— Напрасно беспокоишься, Миронов! — сказал он. — Похоже, что маловато ты смыслишь, ежели не понял генерала. Разобрался уж командарм со мной. Видно, он всерьез решил превратить меня в штабного работника. Понравилось ему, что язык немецкий знаю. И зачем я вылез с Клаузевицем этим? — Немного постояв на месте, будто раздумывая, идти или не идти, он махнул рукой и угрюмо произнес: — Посмотрим, что из этого выйдет. На войне главное — слушаться начальства, команды. Командуют в штаб — иди в штаб! Впрочем, оттуда я, пожалуй, скорей на КВ попаду. — Чернов подошел к Ершову, обняв его, похлопал ладонями по его широкой тугой спине. — Жаль, что не пришлось с тобой вместе повоевать. Нравишься ты мне. Ну, бывай здоров! — Попрощавшись с Ершовым, подошел к Скибе: — До свидания, Кузьма! — Подал ему руку. — Сказать командующему, при случае, что ты хотел бы в бою сражаться рядом с ним?

Полные румяные губы Скибы растерянно дрогнули.

— Да то ж я шутковав, — сказал Кузьма.

Чернов улыбнулся:

— Ладно! Не скажу! А вообще ты не робей, Кузьма. На войне не все погибают. Держись покрепче вот за этого русского богатыря, — кивнул он на Ершова. — И берегите друг друга. Тут, брат, взаимная выручка — железный закон.

Затем, снова пожав руки Ершову, Миронову и Скибе, шагом пошел по траншее в сторону КП роты.

Когда Чернов ушел, Миронов сообщил:

— Командир роты сказал мне, что нашему отделению, то есть тебе, дают станковый пулемет. Новенький. Мне приказано выделить расчет. Ты, разумеется, будешь первым номером, Кузьму поставим вторым, а третьим — Крючкова.

— Крючкова не возьму, — решительно заявил Ершов. — Лучше дайте Горелова. Он покрепче и… понадежней.