О чем пьют ветеринары. Нескучные рассказы о людях, животных и сложной профессии

За долгие годы работы с животными мне приходилось выслушивать разные истории. Кто-то хотел поделиться новостями, кто-то – рассказать, как чувствует себя кошка соседки с пятого этажа. Какие-то истории пролетают мимо ушей, а какие-то запоминаются. В 1977 году я был абсолютно покорен гигантской собакой, которая появилась у моих соседей. Надо сказать, что собаки до этого никогда не вызывали у меня никакого восторга, и я, в отличие от других детей, не надоедал родителям просьбой завести собачку. Наверное, поэтому величественный сенбернар по кличке Брэм так привлек мое внимание. Он быстро завоевал мое сердце, я даже стал предпринимать попытки вставать пораньше и, дав поспать соседям, идти гулять с ним в Тимирязевский парк. Жизнь изменилась резко. Я попал в фантастическое общество собачников. Тут были все равны, как в бане. Местный любитель выпить дядя Коля со своим Мухтаром, порода и происхождение которого были такой же загадкой, как и происхождение самого дяди Коли, был таким же уважаемым человеком, как профессор МГИМО Андрей Николаевич Каменский, который для нас был просто Андрюхой.

Собаки в столь «высоком» обществе жили своей жизнью. Кобели дрались, просто потому что это были кобели и им полагается драться. Никто на это даже не обращал внимания. Суки текли, и на время течки владельцы уводили их от греха подальше в специально оговоренное всеми место, чтобы не провоцировать кобелей.

Никто не лез в жизнь собак, пытаясь их очеловечивать и заставлять ходить в тридцатиградусные морозы в валенках и меховых тужурках.

Среди собак были сильные и слабые, были лидеры и подчиненные, хитрые и простоватые. Собачья жизнь на улице была собачьей жизнью.

Вечерние прогулки подчас растягивались на пару часов, по причине всегда хорошей, даже под проливным дождем, погоды и интересных разговоров. Меня это так увлекло, что я решил тоже стать владельцем собаки, причем обязательно сенбернара. Тогда представители этой породы были редкостью, но по неведомому мне стечению обстоятельств совсем скоро появился помет, в котором я выбрал себе щенка.

Моя полная некомпетентность в воспитании и выращивании собаки с лихвой компенсировалась наличием таких знаний у моих соседей, советами заводчика, а также владельцев отца моего Фильки – Астона де Монтубера. Так появились новые знакомые.

Как-то на выставке в ожидании рингов мы раскинули «поляну» с бутербродами, термосами, ну и вообще с… Разговор сам собой зашел о собаках и о том, кто и почему решил завести сие четвероногое создание. Естественно, истории были разные, причины тоже, но если все они пролетели у меня мимо ушей, то одна запомнилась. Рассказал ее Леонид Евгеньевич – владелец Астона.

В 1960-е годы работа занесла его на Крайний Север, в Заполярье. Что-то там строили, как всегда, в те времена очень секретное. Работали они, как я понял, вахтовым методом, месяцами пропадая в тундре вдали от цивилизации. Единственными людьми, которые встречались в тех краях, были местные кочевники-оленеводы. С аборигенами и их оленями кочевали и собаки – северные ездовые лайки, которые всю жизнь проводили в упряжке. К этому они были генетически готовы. Также оленеводы держали лаек, которые не тащили нарты, а помогали перегонять стада.

Ходит много рассказов об уникальности этих собак, о том, что в тяжелых северных условиях выживают только сильнейшие и умнейшие. Самая известная история о том, что в двух-трехдневном возрасте оленевод проверяет, чувствует ли щенок опасность. Если да, то кидает его под суку, если нет, то топит. Я вполне допускаю, что это так, потому что то же самое рассказывают и про отбор собак в Средней Азии и на Кавказе. А почему бы и нет? Собаки в отарах тоже должны чувствовать опасность, а еще быть неукротимыми в своем нраве, чтобы драться на равных с волками. Так что оленеводам и чабанам не до приторной любви к несчастным собачкам. Им надо вместе жить и выживать.

Как рассказывал Леонид Евгеньевич, быт и набор развлечений у вахтовиков был незатейливым. Все ждали выходного, чтобы пойти в гости. Только в гости ходили не из бытовки в бытовку, а из поселка в поселок. Находились они друг от друга на расстоянии нескольких километров, поэтому по договоренности каждый раз меняли место дислокации и заранее решали, как будут добираться. По серьезному морозу градусов так сорок, а то и ниже, особенно не находишься. Ехали, конечно, не с пустыми руками. Уже не знаю для каких целей, но у них в избытке был медицинский спирт, который мужики и употребляли в редкие выходные.