О чем пьют ветеринары. Нескучные рассказы о людях, животных и сложной профессии

У меня перехватило дыхание. Передо мной возвышался навозный «Монблан». Он был метров пять высотой. Пять метров свежайшего дымившегося навоза. Мечта подмосковных дачников. Мне представилось, как дружный отряд старичков и старушек из садоводческого товарищества минут за десять растаскивает это богатство по участкам. И прячет, «чтобы Машка не сперла».

Я сел за руль, а Андрюха открыл ворота. Гордость переполняла нас. Мы были похожи на советских покупателей, которым вдруг выпал шанс пройти в подсобку продовольственного магазина! Они были над схваткой и на всех смотрели со смешанным чувством гордости и презрения. Они были допущены!

Мы подъехали к «Монблану». Не спеша, с чувством собственного достоинства открыли багажник, надели перчатки и взяли в руки шанцевый инструмент. Первый взмах вил прервал жизнь в округе в радиусе километров трех. В романах пишут, что перестали петь птицы. В нашем случае птицы перестали не только петь, они перестали летать, застыв в воздухе. Облака остановились на голубом небе в своем беге белогривых лошадок. Какой-то жеребец, преодолевавший барьер на плацу, так и завис в воздухе, повернув к нам голову. Люди, собаки, лошади вышли на плац и молча смотрели на нас. Из ближайшего леска подтянулись пара скунсов и енот. Белки, которые бегают везде как крысы, куда-то исчезли. А мы с гордостью набирали навоз, с любовью просеивая его через вилы. Минут через пятнадцать мы набрали два огромных мешка и выехали на парковку. Никто из участников массовки с места не тронулся.

– Ты посиди, – сказал я Андрюхе, – а я пойду с хозяином поговорю.

Надо же было решить, сколько я должен за такое богатство. Когда я задал хозяину этот сакраментальный вопрос, он посмотрел на меня уже с полной уверенностью в моей психической несостоятельности.

– Это я должен тебе заплатить за то, что ты у меня навоз вывозишь.

Я всегда приходил в лабораторию вторым после нашего лаборанта Энтони. Месяца через полтора после успешно проведенной операции «Навоз», когда уже поспел первый урожай, я принес изрядную порцию огурчиков в лабораторию. Помыв и сложив все в миску, я разрезал один огурец и положил его сверху. Запах разлился по всему этажу. Надо было видеть лица моих коллег – а все они приехали из разных стран, – когда они заходили в лабораторию, слышали чумовой аромат и пробовали «говённые огурцы».

На следующий год в начале мая Элисон подошла ко мне и, улыбаясь, спросила заговорщицким тоном:

– Свежим лошадиным навозом не интересуетесь?

Алан

В соседнем с моим доме жил забавный человек, которого звали Леха, а кличка у него была Дикий Человек. Чем он занимался, не мог понять никто, так же, как и откуда взялась эта кличка. То он был фотографом, то каким-то мелким начальником, то еще бог знает кем. Правда, все это было с его собственных слов. Помимо разговорчивого языка, Леха был хозяином роскошного рабочего палевого кобеля западносибирской лайки по кличке Алан. Каждое утро, совсем рано, их можно было встретить на районных помойках. Дикий Человек с энтузиазмом лазил по мусорным контейнерам, разыскивая в свете фонарика выкинутые сапоги, сумки и прочие изделия из кожи, и из всего из этого потом вручную шил собачью амуницию, которую благополучно продавал на Птичке, а Алан в это время там же гонял кошек и душил крыс.

Кроме как выпить, Леха любил собирать грибы и охотиться. Грибы он искал виртуозно. С наступлением осени раза три в неделю призывный Лехин голос объявлял на прогулке с собаками, что завтра в шесть утра сбор у касс на «Красном Балтийце». Это значило, что все желающие, способные часов двенадцать продержаться на ногах, приглашаются в лес. Ехали мы совсем недалеко, в район Кораллова, но почти каждый раз возвращались с полными корзинками. Причем один день мы ехали за опятами, другой – за подосиновиками. Создавалось впечатление, что Леха по погоде определяет, какие грибы будут и в какой части леса.

А еще Леха был заядлым браконьером. Нет, не тем браконьером, который охотится в межсезонье, ходит с ружьем ради убийства или, убив животное, забирает заднюю ногу, а все остальное выбрасывает.

Леха был браконьером добросовестным. Их было несколько человек, которые просто жалели деньги и время на покупку лицензии.

Да и дело это муторное. Помимо лицензии следовало купить путевку, в которой будет указано, где охотиться, там найти егеря и выполнять его указания. Для свободолюбивого Лехи и его друзей это был тупиковый путь. Надо сказать, что они выезжали один-два раза за сезон, брали лося или кабана, затаривали холодильники мясом и зачехляли ружья. Урона природе от них не было никакого. Естественно, Алан принимал самое активное участие в этих вылазках.