О чем поет вереск (СИ)

— Можно подумать, ты ведешь им учет!

— Можно подумать, веду. Хорошо. Ладно. Но потом, потом воронка! Королеву Этайн вы еле спасли, а ведь потянули за все стихии.

— Меня сейчас интересует лишь одна.

— Любовь — худшая из стихий, а желание — это еще не любовь. Если вы хотите эту женщину столь же сильно…

— Сильнее, чем кого-либо.

— Но она погибнет. Цветок желания возбудит в ней страсть тела, и только. Гейс хранит ее, но гейс ее же и погубит!

— Я не собираюсь терять ее столь быстро.

— О нет!

— О да! Джаред, уймись. Если для того, чтобы овладеть Этайн, нужно, чтобы она полюбила меня — она меня полюбит.

— И чем вы намерены объяснить недельное приключение королевы ее супругу?

— А должен?.. Слово он дал сам, наши законы я не рушу. Скажу, что время изменило свой бег, — ухмыльнулся Мидир. — Этайн и не вспомнит.

— Вы не думали, что может являться ее альгейсом? Уж не может ли она вызывать любовь?

— Советник, не смеши меня. Пройдет семь дней — и я верну ее земле Верхнего.

========== Глава 5. Крылья Луга ==========

Затрещали кусты, и из леса вывалился кряжистый гном, толкая перед собой тележку, полную искрящихся самоцветов. Глядя только на Мидира, поклонился до земли. Покосился на изумленную Этайн и, когда волчий король начал злиться на неучтивость, кивнул. Буркнув в нечесаную бороду: «Вот тебе долг и еще сверху», вывалил сверкающую кучу драгоценностей, развернулся и пропал в зарослях.

— Казначей заглянул? — улыбнулась она. — О нет! Вы так мостите дороги?

— Я рад, что развлек вас, — сухо произнес Мидир.

— Простите меня, — без тени раскаяния протянула Этайн. Склонила голову к плечу, развеселилась. — А это был лепрекон или гном?

— Это. Был. Никто, — выговорил волчий король, еле удержавшись от соблазна произнести «труп». — В Лугнасад стараются входить без долгов.

— Неужели вам нужны сокровища?

— Смотря что считать сокровищем.

Мидир прищурился, и Этайн, заметив жадный блеск его глаз, опустила взгляд.

— Это плата за жену из другого Дома! Дома редко соединяются между собой, и только с моего разрешения.

Этайн помолчала, потрогала сандалией камни, отстраненно полюбовалась разноцветными бликами — как любуются красотой мира без желания овладеть или удержать.

— Скажите, Мидир… Ваших сокровищ хватит, чтобы замостить все дороги Манчинга. Но вы не стали откупаться от Эохайда. Почему?

— Вы про Алана! Разве жизнь можно оценить в золоте или драгоценностях? Эохайд вполне мог отдать приказ убить моего волка, однако помиловал, обошелся выкупом. Мне показалось правильным помочь ему.

— В резне при Меце вы ему тоже помогли? — тихо и напряженно произнесла Этайн.

Мидир не отвечал, зная, что иногда лучше промолчать или ответить не сразу. Тишина зазвенела над лужайкой, стихли даже вездесущие кузнечики, шелест в кронах и песня речного прибоя.

— Я про то, что случилось в начале его пути к трону. Смутное время, когда Камень королей признал Эохайда, а единогласной поддержки кланов еще не имелось. Одни приняли его сразу, другие — нет… После убийства его посланника было вырезано все поселение. Те люди поступили подло, но и мой муж не лучше. Да, правила равновесия нерушимы… — тускло произнесла она и опустила взгляд на весело трещавший костер. — Если ударили тебя, ударь с не меньшей силой.

— Вам это кажется неверным?

— Да, Мидир, да! — с жаром ответила Этайн, вскинув голову. — И тот, кто слепо следует этому, неминуемо становится на путь зла!

— Смелые слова, моя королева. Друиды вряд ли согласятся с ними… Дивная сказочка об Эохайде. Значит, вам рассказали так?

— Мне много рассказывала о нашем короле моя бабушка. А потом, — глубоко вздохнула Этайн, — когда поняла, что я влюбилась, запретила упоминать его имя. Сам Эохайд не подтверждает и не отрицает эту историю. Слухи ходят самые жестокие.

Этайн провела пальцами по губам. Заметив пристальный взгляд Мидира, торопливо опустила руку.

— Они служат его интересам. Хотите правду? — внезапно решился Мидир, хотя доселе никому не рассказывал эту историю, даже любопытствующему без меры племяннику.

Этайн глянула испуганно, но кивнула.

— Это его пригласили в гости! Это на него напали — во время пира! Почти все воины Эохайда погибли, не успев достать оружие!..

***

Огромная зала, чьи углы темны от теней… Копье летит в стоящего рядом конюшего, арбалетная стрела — в грудь Эохайда. Слева и справа падают воины — те немногие, кого взял с собой молодой король. Эохайд падает медленно, роняя бокал. Дорогое красное вино мешается с кровью.

Мидир отмахивается от стрелы — она слишком медленна для ши. Багровая ярость застит глаза: знал ведь! Позвали малым числом!

Мидир отбивает клинок, еще одну стрелу, проводит ладонью по бедру — но нет, оружия нет! Он тянет стихии, но король Благих земель слишком долго гулял по Верхнему. Магия поддается невыносимо медленно, а времени нет совсем. Однако сущность волка — иная.

Отодвигая сознание ши, Мидир выпускает зверя. Звуки, запахи обрушиваются на него, усиливаются стократ. Краски выцветают до серых теней. Он сам сейчас — тень!