О чем поет вереск (СИ)

— Простите, мой король, — склонился Джаред, словно пытаясь скрыть лицо. — Я не упрекаю вас. Я опасаюсь за вас. Хорошо, что все волки — наши союзники. Он прибудет сегодня.

— Он? — удивился Мэллин. — Кто, да кто же?

— Мой принц узнает все в свое время.

— Вот! — ткнул пальцем Мэллин в Джареда и обернулся к Мидиру. — Ты видишь, да? Видишь? Хоть бы слово выдавил из себя в ответ на вполне законный вопрос!

— Мы ждем старейшину волков Севера, мой принц, — голосом холоднее северных льдов ответил советник.

— Ой, прости, Джаред! — заторопился Мэллин, тут же меняя гнев на милость.

— Родня — это всегда сложно, — меланхолично ответил советник, окидывая взглядом близко стоящих волков королевской семьи.

— Мэллин, — начал было Мидир.

— Гляди, братец, чтобы Ллвид Джареда не переманил. Там-то точно никто орать не будет почем зря, и от посуды уворачиваться не придется. Разве что заморозят нашу ледышку окончательно, до самой сердцевины, и будет он складывать слово «порядок» из осколков своего разбитого сердца вечно! — махнул рукой Мэллин. — Ладно-ладно, нечего так переглядываться и меня гнать, сам уйду! Болтайте тут о высоком.

— Советник, ты знаешь, друиды сами воевать не будут, — вымолвил Мидир, когда юношеская фигура брата пропала в переходах дома Волка.

Джаред еще вздохнул, успокаиваясь, прежде чем ответить, сложил руки на груди.

— Люди слабы против ши. Воевать с волками — самоубийство. Однако друиды — мастера оборачивать против своих врагов их же слабость. Или силу.

— Думаешь, они могут натравить на нас наш же мир?

— Я пытаюсь рассмотреть все варианты. На всякий случай привлеку магов для усиления защиты.

— Считай это моей королевской волей. Я могу создать еще механесов.

— Да, мой король, эта мера не будет лишней. Имеющихся хватит для мелких стычек и охраны замка, но не для битвы. Полномасштабной войны с волками никто не затевал уже очень давно, мы привыкли нападать, а не обороняться. На защиту нужно время. Время, которого у нас нет.

Не в силах оставаться на месте, Мидир мерил шагами черный, блестящий редкими звездами камень. Смахнул со стола вазу. Она покатилась по полу с глухим стуком, ударилась о стену и все же раскололась. Замок сложил ее — с задержкой, словно бы недовольно.

— Что им нужно? Не Этайн же?

— Этайн тоже.

— Джаред, Джаред! Когда это войны были из-за женщины?

— Одну вы должны помнить, мой король, — слабо улыбнулся он. — Я читал про нее в вашей библиотеке.

— В нашей библиотеке! — сердито поправил Мидир. — Полно, Джаред. Дело было не в похищенной жене, а во власти, которую один город обрел на зависть другим.

— В той истории мне больше всего было жаль Гектора.

Мидир удивился: личное отношение племянник выказывал крайне редко.

— Я думал, твой герой Одиссей.

— Легче всего пользоваться умом и бесчестностью одновременно. Мне нравятся правила волков. По большей части… Но, мой король! Чем бы ни руководствовался Парис, похищение Елены Прекрасной дало данайцам не менее прекрасный повод настучать троянцам рогами Менелая. И прибрать все к своим рукам.

— Что — все?! — Мидир выдохнул, сжал и разжал кулак. Хватит и одной разбитой вазы. — Что друидам может быть нужно?! Клады лепреконов, золото гномов, самоцветы Камня, магия волков?

— Гадать можно долго, мой король, — с прежней отрешенностью выговорил Джаред. — Знаю одно: власть, власть, власть! Друиды алкают ее с нечеловеческой силой. Впрочем, так и есть, они теряют людскую сущность. Вы не вернули Этайн, и теперь — о! — теперь ставки выросли. Ваша сила древнего бога не исчезла. Она спит. И она раскачана, расшатана близостью с Этайн. Теперь ее можно подавать на блюдечке тем, кто питается силой и кровью.

— Советник, — решил Мидир. — Я не хочу рисковать. Отправь к нашим границам дополнительные отряды, пусть все волки собираются в Черном замке.

— Не собрать! Так быстро — всех не собрать! — взволнованно произнес советник. — Волки, живущие в лесах, закрывают разум. Их оповестить-то будет сложно, а уж уговорить спрятаться — только вашей волей.

— Я… — Мидир запнулся, Джаред насторожился. — Это странно, я не чую ничего. Ни у благих, ни у неблагих, ни у фоморов. Ничего сверх дома Волка, — добавил досадливо. — Словно нюх потерял. Я не могу летать более. И смотри.

Мидир прикоснулся к стене. Черный гладкий камень не подавался его руке, не прогибался и не пропускал за грань, оставаясь гладким, холодным и бессмысленным зеркалом.

— Не дает ни пройти, ни проникнуть, — дотронулся Джаред до стены. — Разумно, хоть и странно.

— Делай, что можешь, — решил Мидир. — Собирай волков!

— Будет исполнено, мой король… — Джаред, уходя, обернулся. — В той истории влюбленную беглянку вернули законному супругу, а от Трои не осталось и камня на камне.

— Джаред, я ведь могу тебя убить, — очень ровно выговорил Мидир. И все же не сдержался: — И уже очень хочу это сделать!

— Продолжайте хотеть, мой король. Вам это полезно, — и вежливый поклон!

Когда осело крошево от очередной расколоченной вазы, Мидир понял, что о важном госте они так и не поговорили. А вот ярость не улеглась совершенно.