О чем поет вереск (СИ)

— Она, даже стоя на лобном месте, плюнет в глаза своим врагам. Либо воткнет нож в сердце, — Мидиру очень живо представлялся нож в груди почему-то Фордгалла. Волчий король встряхнул головой, прогоняя глупое нереальное видение, — но не станет действовать исподтишка.

— Джилрой? — Мидир покачал головой на вопрос советника. — Кто же?

— Или никто. Или это ложный ход, чтобы поссорить нас. Мы могли подумать на любого в замке. Волки, особенно короли, славятся своим бурным нравом, — усмехнулся Мидир. — Только рвать и крушить мне сегодня что-то не хочется.

— Мой король. Я возьму Алана вместе с придворным хранителем, и мы выжжем эту заразу, пока она не впиталась в камень.

Джаред ненавязчиво вернул схему замка на место, и голова Мидира оказалась в сплетении голубоватых линий. Король досадливо подался назад, а племянник и не подумал извиниться. Значит, нарочно вредничает.

Советник продолжил нарочито безмятежно:

— Иначе придется сносить все стены, а сейчас не время для ремонта.

— Джаред… — тот замер, хотя уже собирался уходить. — Ты знаешь слова клятвы воинов Верхнего, уходящих на войну?

— Дословно нет. Но они почти те же, что и у волков. Что-то навроде того, что воин жаждет оказаться дома, но примет любой исход.

— Я видел сон Этайн, — признался Мидир. — Друиды убили младенца. Раньше они не трогали детей!

— Эта война не нужна ни ши, ни галатам! А кое-кто может получить все!

— При смерти высвобождается немыслимая энергия, — прошелся по залу Мидир.

— Друиды, мой король. Темный, склизкий след друидов, — шепотом произнес Джаред.

— Думаешь, они занялись откровенным воровством? Они не могут, не имеют права вредить людям!

— Не могут, — усмехнулся Джаред. — Но любую фразу можно истолковать двояко. За жизнь ребенка ответственность несут родители. Если земная мать скажет в сердцах «чтоб ты провалился» или «чтоб тебя забрали», этого будет достаточно. Это можно трактовать как разрешение, как отказ от ребенка! Слово же воинов, материнский отказ вполне можно истолковать как…

— …жертвоприношение! — отозвалась в Мидире вся его сущность мага.

— То, что сами вы никогда не делали. Зато не гнушались пользоваться другие! Жертвоприношение, причем добровольное, а значит — усиленное многократно.

— Думаешь, Эохайд знает?

— Навряд ли.

Джаред не уходил и мялся, и Мидир поторопил его:

— Говори.

— Волки. Все за вас, мой король. Но, однако, есть те, кто думают, что вы играете с галатами в поддавки. Говорят о слове, что вы дали нашей королеве — беречь ее бывший народ. Но говорят и о том, что давно пора отогнать их от нашего замка. Да, мы с вами все продумали, наша тактика — защита, а наша цель — утомить и истощить галатов, но…

— Считай, что я услышал твои слова, — процедил волчий король. — Готовься к бою.

— Мой король, стоит ли сейчас? — легонько и самую малость укоризненно произнес Джаред. — Пусть во сне, но вы прижали им хвост. Они вряд ли сунутся. А если сунутся, шуганем со стен.

— Они чуть не убили моего брата. За подобную подлость они получат сдачи сегодня же. Тем более, вряд ли ждут.

— Как вам будет угодно, мой король. Я же…

— Ты же. И Алан. Все также держите замок.

Мидир, отправив Джареда выжигать серую паутину, проверил мысленно, что творится в замке. Выхватил на мгновение розовый свет Этайн, погладил сознание спящей и услышал благодарно-радостный вздох. Нет, беспокоить королеву вовсе ни к чему.

Отправился дальше уже не только сознанием и поднялся на башню. Он говорил с замком и решил поговорить и с лесом. А раз друиды тянули лапы в его замок, в его владения — он был вправе просить о помощи.

Он обращался к вечнозеленым елям, которые видели его, его отца и деда, даже его прадеда. Он напоминал, что кровь у них разная, а душа, вылетевшая из огоньков предвечного пламени — одна. Как и древо жизни. Он просил само сердце леса, которому когда-то отдал часть своей силы, помочь в трудный час.

Лес молчал, а когда Мидир отчаялся дознаться ответа, зашумел без ветра.

Вредить не будет, себя сбережет, чуждому колдовству не поддастся.

Мидир обратился к Черным горам. Тут было труднее, с камнем умели говорить немногие. Он переводил слова в медленный рост кристаллов, в зрелость горных пород, в вечность непоколебимых кряжей, тревожимых лишь ветром… Легкий ответный шум был таков, словно встряхнулась большая собака.

Не пропустит.

Друиды прятались в сером плотном тумане, лагерь галатов просыпался

Теперь Мидир был готов.

Глава 28.2. Под вересковым стягом. Враги истинные и мнимые

Мидир, находясь во главе войска, охватывал мыслью порядка полсотни юрких и шустрых механесов. Те, что пришли от друидов, были более прочными, ударяли с большей силой, но сдавали в скорости передвижения.

Волчий король порадовался, что скомандовал атаку — не успел подвесной мост закрыться за ними, как вдалеке послышался скрип и шелест чужих механесов. Причем вели их как галаты, так и друиды: в подземном мире сила волшебства открылась у многих.