О чём грустят кипарисы

Развалины и лётное поле окружены берёзовыми рощами. Ни одной живой души. Мы разместились в землянках, в шалашах, днём загорали, изучали карту Белоруссии. Техники не спеша приводили в порядок самолёты, проверяли каждый винтик. Вылетов боевых не было, но мы были уверены, что затишье продлится недолго.

В Белоруссии нам показалось всё не так, как на юге. Ночи короткие, какие-то серые. Солнце заходит поздно, и даже в полночь полной темноты не бывает. Поля, леса и кустарники, болота, множество озёр и речек, деревушки — не отличишь одну от другой. И ни одного надёжного ориентира. Ничего, как-нибудь приспособимся.

В Сеще мы встретились с французскими лётчиками из прославленного полка «Нормандия — Неман». Своих имён они не назвали. На ломаном русском языке выразили своё восхищение, поцеловали девушкам руки и удалились. Может быть, среди них был и лётчик Франсуа Жоффр, написавший после войны книгу «Нормандия — Неман», в которой есть строки, посвящённые нашему полку?

«В чёрном беззвёздном небе время от времени пролетают одиночные невидимые самолёты, гул которых долго слышится в тишине ночи. Это ночные бомбардировщики или самолёты, выполняющие специальные задания.

Русские лётчицы, или «ночные колдуньи», как их называют немцы, вылетают на задания каждый вечер и постоянно напоминают о себе. Подполковник Бершанская, тридцатилетняя женщина, командует полком этих прелестных «колдуний», которые летают на лёгких бомбардировщиках, предназначенных для действий ночью. В Севастополе, Минске, Варшаве, Гданьске — повсюду» где бы они ни появлялись, их отвага вызывала восхищение всех лётчиков-мужчин».

Мы прожили в Сеще несколько дней, затем полк перебазировался ближе к фронту, на лесную поляну, расположенную возле деревни Пустынки. Спасаясь от злющих комаров, разместились в бывшем монастыре. День за днём — политзанятия, лекции и беседы, строевая подготовка, тренировочные полёты.

Проводили в отпуск командира звена Нину Алцыбееву, она улетела к дочурке в Абакан. В последнее время Нина прямо не находила себе места. Дело в том, что старуха, на попечении которой оставалась девочка, постоянно жаловалась в письмах на нехватку денег. Это беспокоило: получает по двум аттестатам более двух тысяч рублей и не может прокормить одного ребёнка. Позднее мы узнали: почти все деньги присваивал взрослый сын этой старухи. Нина Алцыбеева в полк не вернулась забрав дочку, она выехала к мужу, лётчику-штурмовику Ивану Позднякову. Командование разрешило ей перейти в другую воздушную армию, до конца войны она летала на связном «По-2» в части, где служил муж.

В полку между тем зрело недовольство. Пусть на фронте относительное затишье, но сколько можно кружиться над своим аэродромом? Прошёл слух, что командующий 2-м Белорусским фронтом имеет какой-то свой, особый взгляд на ночную бомбардировочную авиацию.

— Он просто не знает, что с нами делать, — утверждала Валя. — Ночи не спит, думает, свалились на мою голову, как от них избавиться?

— Типичный случай, — поддакивала ей Вера Велик. Таня Макарова выдвинула свою версию:

— Боится ответственности. Общее мнение: надо протестовать!

Бершанская почуяла неладное и приняла меры. В полк прибыл новый командир нашей дивизии полковник Покоевой.

— На Кавказе и в Крыму, — сказал он, — у вас были чёткие ориентиры — горы, морское побережье. А здесь равнина, даже днём лётчикам трудно ориентироваться. Ландшафты, сожжённые деревушки — все на одно лицо. На ваших картах они обозначены цифрами. Возле каждой деревни вы увидите большие белые номера, которые ночью будут обозначены световыми сигналами.

Продолжайте тренировочные полёты, изучайте район будущих боевых действий. Бои предстоят нелёгкие, потерять Белоруссию для гитлеровского командования — значит открыть границы Польши и Восточной Пруссии. А там и до Берлина недалеко.

Все вновь прибывшие мужские авиационные полки тоже не совершают пока боевых вылетов, тренируются, как и вы…

Дневные и ночные тренировочные полёты продолжались целый месяц. Большого наступления ждали не только мы — миллионы людей на фронте ив тылу, не говоря уже о тех, кто томился в оккупации. Три года в Белоруссии хозяйничали немцы.

Вечером 22-го июня наши знаменосцы вынесли на старт полковое знамя. Снова прибыл командир дивизии с группой штабных офицеров. Состоялся короткий митинг.

— Товарищи гвардейцы! — торжественно открыла его Бершанская. — Нам выпала высокая честь — мы начинаем битву за освобождение белорусской земли от фашистских захватчиков. Бейте врага по-гвардейски, как били его на Тереке, на Кубани, на Таманском полуострове и в Крыму! Пронесём с честью через Белоруссию наше боевое знамя, полностью очистим родную землю от ненавистного врага!

Девушки дали клятву сражаться, не щадя жизни, до последнего дыхания.

Полк получил приказ нанести удар по вражеским позициям в районе деревни Перелоги.

— Побольше шума, — напутствовала Бершанская. — Необходимо заглушить грохот танков, которые выходят на рубеж атаки.

— Пошумим! — со смехом отвечали мы. И пошумели…