Читаем О чём шептались фламинго полностью

– Любила или не любила. Кто может знать наверняка? Люди вообще странные существа, а женщины – тем более. Они мечтают об идеальном, а сами часто влюбляются в подлецов. Обожженная несчастной любовью, женщина не прогоняет из своей жизни, но и не борется за встреченного порядочного мужчину, сама предпочитая остаться для него мечтой и совершенством, боясь показать ему свои слабости, болезни, срывы, лень… Ждет неизвестно чего, а жизнь проходит. Неверие, полученное от прошлых разочарований, как месть всему свету. Она лишает влюбленного мужчину возможности ее обидеть и оставляет ему вечную тоску по себе, отнимая невольно у его жены если не милосердие и жалость, то уж снисхождение точно. Придуманный далекий образ не требует забот, терпения, не вызывает раздражения непониманием и жалобами на нездоровье, нехватку денег и сил. А жена, как всякий живой человек, нуждается во внимании и делает бытовые ошибки, которые бесят несоответствием представлениям о «прекрасной даме». Мысль «а ведь живет на свете та, которая всегда безупречна и необыкновенна>> питает ежедневную беспощадность к семейной обыденности и скуке…

Чем влюбленность отличается от любви? Влюбленный человек носит «розовые очки», объект страсти идеален для него во всех проявлениях. Любовь мудра, зряча и терпелива. Любящий видит и принимает любимого как есть, со всеми несовершенствами и слабостями, а потому желание касаться, целовать и обладать не угасает. Восхищение рождает и питает восторженную влюбленность, а любовь растет на уважении, благодарности, нежности и понимании. Жалость – спутник любви, а влюбленность требовательна и беспощадна. Влюбленность умирает, как только идеал подвергнется критике посторонних и друзей, и только любовь без раздумий изгоняет сплетников и обидчиков из замкнутого друг на друге пространства, будь то близкие друзья или родные, защищая сокровенное зрение любящего сердца, которое одно понимает невидимые миру красоту и высоту долгих и терпеливых отношений.

Угашая страсть короткой влюбленности необратима, и только любовь долго мучает, разводит и возвращает людей друг к другу бесконечно, целую жизнь и даже после нее… Чужие недостатки и слабости можно терпеть, только любя человека.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее