О Чудесах. С комментариями и объяснениями

Жизненным битвам – мы исправили перевод, в нем было неудачно «житейским битвам». Речь, конечно, не просто о тех трудностях, с которыми ребенок столкнется во взрослой жизни, а о трудностях, которые будут встречаться ему всю жизнь, требуя быть мужественным и не расслабляться.

Но поскольку главной основой страха у детей является боль, закаливать и вооружать их против страха и опасности можно, приучая их переносить ее. Вероятно, нежные родители сочтут это противоестественным по отношению к своим детям; а большинство родителей признает неразумным пытаться приучить кого-либо к боли, причиняя ее. Скажут, что это может внушить ребенку отвращение к человеку, который причиняет ему страдание, но никогда не сделает для него приемлемым самое страдание. Странный, скажут, метод! «Вы не хотите, чтобы детей секли и наказывали за проступки, и в то же время идете на то, чтобы мучить их, когда они ведут себя хорошо, ради самого мучения».

Нежные родители – в оригинале «добродушные», kind, в педагогике после Локка это всегда говорится с осуждением: «добряки», не умеющие быть строгими с детьми.

Я не сомневаюсь, что такие возражения мне будут сделаны и что меня признают непоследовательным или фантазером за это предложение. Я признаю, что проводить это следует с большой осторожностью, и поэтому совсем неплохо, если это будет принято и одобрено лишь теми, кто правильно мыслит и вникает в суть дела. Я не хочу, чтобы детей часто били за их проступки, так как не хочу, чтобы они считали телесную боль величайшим наказанием. Но на этом же основании я хотел бы, чтобы им иногда причиняли боль при хорошем поведении с их стороны с той именно целью, чтобы они могли научиться переносить ее, не видя в боли величайшего из зол.

Фантазер (fantastical) – в те времена означало не «выдумщик», а что-то вроде «сумасбродный», «легкий самодур». Под фантазиями тогда понимались как субъективные выдумки, так и некоторые объективные галлюцинации или призраки, и фантазерами называли скорее людей, которым многое «чудится» и «мерещится», чем тех, кто выдумывает что-то новое и небывалое. Локк настаивает на том, что воспитание должно включать в себя неприятные испытания даже для самых хороших детей, как пример таких испытаний в ХХ веке можно вспомнить походы западных скаутов или советских пионеров по пересеченной местности с тяжелыми рюкзаками.

Насколько путем воспитания можно приучить молодежь переносить боль и страдания, достаточно показывает пример Спарты; и те, которые пришли к убеждению, что телесное страдание вовсе не самое большое зло и вовсе не то, чего нужно больше всего бояться, сделали немалый шаг на пути к добродетели. Я не настолько неразумен, чтобы предлагать спартанскую дисциплину в наш век и при нашей конституции. Тем не менее я утверждаю, что, осторожно приучая детей переносить не морщась не столь уж сильную боль, мы можем внушить им твердость духа и заложить в них основы мужества и решительности на всю последующую жизнь.

Решительность – как и в классической этике, это не просто храбрость, готовность атаковать, но способность быстро принимать необходимые решения в сложной ситуации. Такая решительность прямо следует из «твердости духа», иначе говоря, особой сосредоточенности, не просто непреклонности, но способности всегда контролировать себя.

Первый и необходимый шаг к этому – не хныкать над ними и не позволять им самим хныкать по поводу всякой незначительной боли, которую они испытывают. Но об этом я уже говорил в другом месте.