О детях и прочей нечисти

— Ишь ты какой у вас пёс! — ахает пастух. — Никак худульский горный?

— А то! — ухмыляется Азамат. — Дворняг не держим.

— Вот это кто — то одарил своего Императора! — продолжает восхищаться пастух, обходя вокруг Филина, который склонил голову набок и смотрит вопросительно, мол, чего ходишь, может, вкусное что предложишь?

— Это князя пёс, — качает головой Азамат.

— И где ж вы его взяли, Нойн — хон? — допытывается пастух.

— Нашёл в лесу, — кратко отвечает Кир. — Мамку медведь задрал.

Пастух отрывается от созерцания пса и переключается на Кира.

— Одна — ако, Нойн — хон хорошо знает леса…

Кир ощетинивается и отворачивается.

— Ладно, — прерывает их Азамат. — Ты хотел нам показать жеребца. Пойдёмте, а то уже за полдень.

— Так Филин — породистый? — спрашиваю я Кира.

— Угу.

— А что, это какая — то редкая порода? — продолжаю я.

Кир смотрит на меня, как будто заподозрил у меня Альцгеймера.

— Естественно. Это же худульский горный пёс.

— А чего Гхан с ним так обращался тогда? — недоумеваю я. — Он ведь дорогой, наверное.

— Ну я что, дурак, Гхану говорить, что у меня пёс породистый! Он бы его продал сразу и всё. Я и сам двух других щенков продал, которых нашёл.

— А, так Гхан не знал?

— Конечно, нет, — нетерпеливо вздыхает Кир. — С его ногой только в окна заглядывать, смотреть, как богатые люди живут!..

Кир осекается, поняв, что ляпнул лишнего. Я кладу ему руку на плечо.

— Азамат работает над тем, чтобы в приютах стало лучше жить.

— Знаю, — буркает Кир и поддёргивает поводок покороче, чтобы Филин не запутался в лошадиных ногах вокруг.

— Ну вот, например, — громко произносит пастух, останавливаясь около горы рябого меха. — Второгодочка, быстрый, как стрела. Небольшой, мальчику подойдёт.

— Мы не на год коня подбираем, — замечаем Азамат. — Князь скоро с меня ростом будет, куда ему небольшого конька?

Скотина обиженно фыркает. Кир старательно изображает, что его это всё не касается.

— Ну вы хоть прикиньте… — разводит руками пастух. — Зверь — то правда хороший. Давайте я собачку подержу.

Кир хмурится и отдаёт поводок Азамату. Обходит лошадь спереди, трогает за морду. Мне даже на это смотреть страшно — щас этот конь его как укусит! Но ничего, вроде обошлось. Кир кладёт руку скотине на хребет, примеривается и запрыгивает. Конь оборачивается посмотреть, что это за дрянь прилипла у него к спине. Кир отдаёт тихую команду, и конь нехотя трогается с места. Филин понимает, что хозяин уезжает без него и заливается испуганным лаем. Со стороны шатров ему откликаются местные. Алэк решает немного похныкать.

— Спокойно! — с нажимом приказывает Кир. — Я никуда не ухожу.

Лучше всего это действует на Алэка. Мы с Азаматом хихикаем.

— Ишь ты, как пёс переживает, — раздаётся у нас за спиной голос другого пастуха, который с севера.

— Да, они такие друзья, звездолётами не растащишь, — довольно отвечает Азамат, не отвлекаясь от созерцания Кира на коне.

Северянин здоровается со мной и присматривается к Филину.

— Неужто худульский горный?..

— Он самый! — поддакивает второй пастух.

— Вот это да… За сколько ж вы его купили, Ахмад — хон? Если не секрет?

— Его сын в лесу нашёл, — бездумно отвечает Азамат, внимательно следя, как Кир спорит с конём о скорости перемещения. Животное ленится переходить на галоп.

Пастухи переглядываются. Я с интересом изучаю их мимику — вроде как свои люди, не станут же они красть собаку своего князя, правда? Но какой — то заговор тут явно происходит.

Кир возвращается рысью и спрыгивает с лошади.

— На этом ездить — только ругаться, — сообщает он.

— А, так вам

послушного

надо? — с плохо скрываемой усмешкой спрашивает северянин. — А мы думали быстрого…

— Ему хорошо бы неленивого, — отрезает Азамат. — Конь должен сначала переходить на галоп, а потом уже спрашивать, зачем. А этот только и оборачивается, мол, уверен наездник? А может, ещё порысим?

Кир улыбается в воротник, пастухи снова переглядываются. Да что такое, не пойму?

Пастух — северянин подводит нас к другому коню, побольше. Мне против света вообще не видно, где он там заканчивается. Шерсть у него белая с серым. Наверное, если бы был короткошёрстным, был бы в яблоках, а так просто рябой. Кир рассматривает его безо всякого энтузиазма, выслушивая похвалы пастуха. Как и с первым, знакомится, погладив по морде. Потом заходит с боку, подпрыгивает, чтобы дотянуться до хребта и подтягивается на руках. Конь издаёт возмущённое кудахтанье и дёргает с места куда — то в бескрайние просторы. Киру удаётся его притормозить примерно через полкилометра.

Азамат качает головой.

— Вы чего, лошадей нормально объездить не можете? Куда это годится?

— Да он послушный, только пугливый немного, — оправдывается северянин.

— Да? — грозно переспрашивает Азамат. — И почему ты решил, что сыну Императора подойдёт пугливая лошадёнка? Мне что, приплатить вам нужно, чтобы лучшего коня получить?

Кир возвращается и спрыгивает на землю, даже не пытаясь высказаться по поводу лошади: Азамат и так за него говорит.

— Ну, ну, не кипятитесь, Ахмад — хон! — пастух поднимает ладони. — Давайте я вам самого — самого послушного коня покажу. Вот, пожалуйста.