О детях Кощеевых

Потом поставила стакан на стол, взяла упаковку, вскрыла ее, достала темно-коричневый брусок и отломила кусочек. Яков смотрел и чувствовал, что отчего-то не может пошевелиться. Дядька рассказывал ему про путы. Темный заговор, превращающий человеческое тело в куклу-марионетку. Сейчас ему казалось, что именно так человек под этим заговором и должен себя чувствовать. А потом Злата сделала то, отчего у Якова вообще на время перемкнуло способность здраво мыслить. Подошла совсем близко, поднесла кусочек к его губам и надавила им на нижнюю.

– Пробуй, – то ли предложила, то ли приказала она.

Ноги стали ватными, в голове сгустился туман, внизу живота потяжелело. Злата стояла слишком близко, так, что он видел каждую веснушку на ее лице, и смотрела, не мигая, и зеленые глаза ее сверкали, будто на дне их скрывались сокровища. Давным-давно Яков слышал историю о проклятых кладах. Кто найдет и заберет с собой, тот обречен. Но не забрать невозможно.

Злата не торопила его, и в какой-то момент воздух в легких закончился, а тело забыло сделать вдох, пришлось напомнить ему об этом: Яков рефлекторно приоткрыл губы, и Злата протолкнула между ними кусочек шоколадки. При этом пальцы она не убрала. Кровь одновременно бросилась в два места. Лицо запылало. Черт-черт-черт… О том, что творилось ниже, он предпочел не думать. Злата понимающе улыбнулась, и это было самое ужасное.

– Вкусно? – поинтересовалась она.

Что?

Ах да… Шоколад… Горьковато и одновременно малость приторно. Кажется, Злата действительно ждала ответа. Пришлось вспомнить, как говорить.

– Н-ну…

– Дай попробую.

Она провела большим пальцем по его нижней губе, а потом приподнялась и поцеловала. Простое касание губ губами. Но Якова словно молнией ударило. Он шумно выдохнул. И очнулся. Отшатнулся, толкнул рукой стол и смахнул на пол кружку. Та упала, но не разбилась: ковер смягчил удар, зато мгновенно пропитался чаем.

– Ай, – поморщилась Злата, созерцая образовавшееся пятно.

– Т-ты ч-что д-делаешь? – не сдержался Яков, которого это пятно сейчас интересовало в последнюю очередь.

Он попытался восстановить дыхание, но получалось плохо.

– А разве не очевидно? – вполне искренне удивилась Злата. – Подожди-ка.

Как ни в чем не бывало она присела на корточки и провела рукой над ковром. Тот мгновенно просох, и на нем не осталось ни следа. Злата подняла кружку и поставила на стол.

– Так на чем мы остановились? – приподняла бровь она и сделала к нему шаг.

Яков шагнул назад. Злата засмеялась. Почти по-доброму.

– Яш… – позвала она. – Можно, я буду звать тебя Яшей?

– М-можно…

– Яша. Успокойся.

И снова сделала шаг вперед. Яков повторил свой маневр. Они кружили по комнате, словно охотник и его добыча, угодившие в расщелину. Бежать было особо некуда. Кровать то и дело попадалась на глаза, словно стояла везде.

– Яш-ша, – протянула Злата и вдруг снова оказалась совсем близко.

Яков дернулся в сторону и уперся спиной в шкаф. Злата прижалась к нему грудью, и он замер. Стук сердца отдавался в ушах барабанной дробью. Она подняла к нему лицо. Коснулась носом носа. Медные кудри щекотали щеку. А зеленые глаза смотрели так лукаво…

И Яков с ужасом осознал, что ему это нравится.

Очень-очень.

Да, всё это было чертовски неправильно. Но одновременно с этим слишком хорошо, чтобы прекратить немедленно. А может, это сон? Ну, ему всякое порой снилось, и…

Злата слегка сместилась, приподнялась и провела губами по его шее. С левой стороны. Там, где были шрамы. Ее дыхание опалило кожу.

– Нам будет хорошо, – прошептала она ему на ухо, подтверждая то, о чем он уже и сам догадался.

А потом прикусила кожу чуть ниже. Волна жара пробежала по телу. Яков закусил губу, сдерживая рвущийся наружу стон.

– Я-аш.

– Ч-что?..

– Ешь шоколадку. И не забудь про мазь. И мы не допили чай, так что я вернусь.

И она поцеловала место укуса и отстранилась, подмигнула ему, а затем забрала свой рюкзак, обулась и ушла.

Хлопок двери показался сродни раскату грома. Совершенно сбитый с толку, ошарашенный и обескураженный собственными ощущениями и тем, как мучительно резко всё закончилось, Яков упал на стул. Ему очень-очень хотелось выругаться вслух. Но он сдержался.

* * *

Остаток дня и ночь прошли ужасно. Воспоминания не желали отпускать, мешались с фантазиями, и неотступно за ними следовали вина и стыд за произошедшее. Что это было, черт возьми? «А разве не очевидно?» – ехидно поинтересовался внутренний голос, почему-то обернувшийся голосом Златы. Очевидно-то очевидно, только вот какого… Яков прикусил губу и уткнулся горячим лбом в прохладную стену. «Надо было ловить момент», – укорил его внутренний голос, теперь уже интонациями Клима.

«Прочь, прочь, прочь!» – взвыл на них обоих Яша.

Боги, да если бы она продолжила, он бы…

Он бы что?

Яков заметался в постели, пытаясь найти позу поудобнее, но одеяло мешалось, простыня оказалась сбита, подушка была слишком мягкой, и вообще всё раздражало. Он подскочил с кровати, метнулся к окну, единым махом переложил все с подоконника на стол и распахнул створки. Они отворились нехотя и с легким скрипом. Ночной воздух ворвался в комнату и охладил лицо.