О детях Кощеевых

Юля остановилась и огляделась, ища его. В этот момент мимо нее пробежал парень и толкнул на ходу. Через плечо у нее висела спортивная сумка. Она соскользнула и упала, Юля наклонилась, чтобы поднять.

– Слепая, что ли? – взвизгнул парень.

Демьян сцепил зубы и ощутил, как закололо от радостного предвкушения пальцы. Он давно не пользовался силами хотя бы в половину их возможностей.

Могут ли силы заскучать?

Медитация.

Срочно.

– Проблемы? – поинтересовался он, возникая за спиной у парня.

– Нет проблем, – буркнул тот и повернулся к Юле. – Извините.

– Прощаем, – вздохнул Демьян. – Свободен.

«Вот так вежливость способна спасти жизнь», – подумал он, забирая у Юли сумку. Сумка была увесистая, и ему не требовалось спрашивать, что внутри. Раз в неделю Юля в качестве волонтера посещала детское отделение больницы. В сумке были наряд клоуна, грим и реквизит.

– Привет, – нахмурилась она и откинула волосы назад, явно стараясь за этим движением скрыть смятение от произошедшего.

– Ты в порядке?

– Ага.

– Пойдем где-нибудь посидим?

Юля огляделась. Демьяну показалось, что с опаской. Вообще, сегодня она была какая-то странная. Робкая, что ли? И сбившему ее парню не ответила, хотя вполне могла сделать это сама.

– А ты меня потом проводишь до дома?

– Такси вызову, – пожал плечами он.

– А прямо домой не сможешь?

Демьян приподнял бровь.

– А что такое?

– Да ладно… Ничего…

И потянула вниз рукав ветровки. Ветровки… В плюс двадцать пять… Демьян проанализировал этот факт вкупе с ее поведением, движением и просьбой. Сделал выводы. Очень бережно взял ее за руку и сдвинул рукав вверх. Юля не стала сопротивляться. На предплечье чуть выше запястья багровели синяки вполне характерной формы.

Демьян поднял на нее вопросительный взгляд. Юля отвела глаза.

– Коле не очень понравилось, что я с ним рассталась. Он отказался забрать свои вещи из моей квартиры. А пока на работе был, я всё собрала и на лестницу выставила, вечером открыла ему дверь в подъезд, но в квартиру не пустила. А вчера он каким-то образом прошел домофон и дождался меня на площадке. Но мне повезло, через минуту за мной дядя Сережа вошел. Ну, из шестнадцатой квартиры, у которого питбуль. В общем… мне страшно.

Кровь вскипела.

«Представь, что твои силы – большая собака, – учил его Кощей. – И тебе нужно выдрессировать их. Они должны уметь ходить на поводке и в наморднике. Но команду „фас“ они тоже должны знать».

«Сидеть!» – скомандовал Демьян.

«Сидеть, – приказал он еще раз уже спокойнее, ощущая, как отступила первая, самая сложно контролируемая волна. – Я дам вам волю, но чуть позже». Эта мысль успокоила. Причем не только силы, но и его. Да, чуть позже он скажет «фас». А сейчас важно другое.

– Я провожу, – кивнул он.

Юля благодарно улыбнулась. Потом снова поморщилась.

– А ведь был таким милым, когда мы познакомились. Стихи мне читал… Ну ладно… Стихотворение. Одно. Уже тогда можно было что-то заподозрить.

– Если подозревать всех, можно стать параноиком.

– Это точно, – невесело усмехнулась она. – Причем ведь в первый раз у меня такое. Со всеми всегда спокойно расставалась, едва ли не приятелями. А тут вот… – Она махнула рукой и натянуто улыбнулась. – Ну и ладно. Коля побесится и отстанет, так ведь? А мне, кажется, нужно сделать перерыв от отношений. Одной тоже нормально, подтверди.

Должно быть, это был самый подходящий момент, чтобы сообщить, что одному очень даже плохо и что рядом с ней стоит человек, готовый скрасить ее одиночество, причем может начать делать это прямо сейчас, но Демьян, как всегда, промолчал.

– Подтверждаю, – соврал он. – Пойдем, поедим, прогуляемся, а потом я доведу тебя до двери квартиры, договорились?

Она кивнула и снова потянула вниз рукав ветровки. Желание убить стало почти нежным. Демьян подумал, что сделает это с любовью.

Юля жила в совсем старом районе, в квартире на втором этаже трехэтажного дома в два подъезда, доставшейся ей после смерти бабушки. Старая сталинка снаружи была красивой, подъезд еще мог похвастаться остатками лепнины и коваными перилами, покрытыми латунью, а квартиры – высокими потолками, огромными окнами и чугунными батареями, но всё давно просило о ремонте, на который город никак не мог расщедриться. Однако Юля свой дом любила. Она знала здесь каждого жильца, каждую кошку и собаку и как-то раз полчаса рассказывала Демьяну, на какой ступеньке в первый раз целовалась, а на какой была застукана бабушкой за курением. А вот на этом подоконнике зимой в семнадцать лет просидела почти до полуночи, потому что замечталась и забыла о времени. Благо бабушка в тот раз уснула перед телевизором и так и не узнала, что внучка не вернулась домой в урочный час…