О дивный модный мир. Инсайдерские истории экс-редактора Cosmo о дизайнерах, фэшн-показах и звездных вечеринках

Когда мы с моей подругой и коллегой Дианой, моим стилистом на работе и главным партнером по распродажам образцов, прибыли на обед, нам пришлось ждать в очереди, чтобы подписать бланк разрешения на публикацию – необычно для подобных случаев. Подписывая его, мы гарантировали, что предадим гласности в своих блогах стоимость предметов, выигранных на мероприятии, и назовем само мероприятие. В бланке были перечислены и другие правила: о чем мы можем и не можем писать в блоге. Я была раздосадована тем, что меня заставляют отказаться от права свободно писать в блоге только для того, чтобы я смогла пообедать в одном зале с настоящей супермоделью. Когда я высказала свое недовольство по этому поводу, стажер, собиравший бланки, повел себя так, словно я говорила по-голландски. Поэтому я все подписала и поднялась наверх. Я хотела взять интервью у Адрианы.

Наверху мы провели час за коктейлем: шампанское, тосты с тунцом и авокадо – все на серебряных подносах. Бюстгальтер в драгоценных камнях был на манекене, озаряя публику своим сиянием. Мы с Дианой уже выпили шампанского, закусили тостами с тунцом и натянуто пообщались с другими блогерами, когда она вдруг посмотрела на меня и спросила:

– Ну что, хочешь пойти посмотреть на бюстгальтер?

Мы приблизились к фетишу, который, на мой взгляд, не тянул на миллион долларов. Мне казалось, что он должен быть более сияющим. И неужели они оставили бы без охраны бриллиантовое нижнее белье, стоимость которого выражалась цифрой с шестью нулями? Мы – блогеры, мы едим. Можно ли рассчитывать на то, что мы не испачкаем чудо тунцом?

– Итак, вот этот бюстгальтер, – заметила Диана, вглядываясь в украшенные драгоценными камнями чашки. Создавалось впечатление, что мы в музее. Не в смысле высокого искусства, а в том смысле, что я понятия не имела, как себя вести: не понимала, сколько и как нужно смотреть на вещь, чтобы прочувствовать, что в данный момент созерцаешь Великое Произведение.

После коктейля нас провели в основной зал, где был накрыт длинный стол с именными карточками – как на свадьбе или на ужине в реалити-шоу «Настоящие домохозяйки». Адриана Лима должна была сидеть за столом вместе с блогерами. Чем больше вы значили, тем ближе сидели к Звезде. Я была рада сидеть через одного человека от нее – неловко сидеть совсем рядом. Не только потому, что позорно облажалась на предыдущем задании с Ричардом Гиром, но и потому, что мы – не подруги. И мы будем разговаривать, потому что нам обеим за это платят. В таком общении будет не больше искренности, чем в болтовне с новой парикмахершей.

После того как мы уселись и начали изучать меню, в комнату летящей походкой вошла Адриана. Она всем пожала руки и, обратившись к каждому по отдельности, представилась – так, словно была подругой подруги. Она – темпераментная девушка; может, и хочется ее ненавидеть, но не удается, потому что она очень красивая. Я была очарована ею: не каждая знаменитость старается в разговоре с репортером. Обычно стараются репортеры, а знаменитости просто исполняют свою часть сделки, участвуя в интервью, и зачастую они не говорят ничего значимого или интересного. Надо сказать, что интервьюирование знаменитостей напоминает попытку дрессировки кошки: вы ласково ободряете ее, но в итоге она так и остается кошкой – ходит сама по себе.

Адриана заняла свое место в середине стола, и пресс-агент из Victoria’s Secret подтолкнул ее к тому, чтобы она вовлекла нас в обсуждение бюстгальтера. Она начала говорить: «Он очень удобный», «Я чувствую себя такой сексуальной, когда надеваю бюстгальтер». Околдованные ее присутствием блогеры, уже накачавшиеся бесплатным шампанским, оплаченным Victoria’s Secret, задавали простенькие вопросы: «Какой совет вы дадите женщинам по поводу нижнего белья?» Или: «Вы нервничаете накануне показа?» Слышать это было больно. Репортеры зачастую так стараются угодить брендам ради собственной выгоды, что перестают спрашивать о том, что интересно людям. Хороший репортер сначала разогревает собеседника скучными вопросами, затем шутит – и спрашивает о том, что действительно хочет знать. И это не предполагает ответа на вопрос, как чувствует себя человек, открывающий модный показ.