О дивный новый мир. Остров

Она взмахнула рукой. С протестующим вскриком птица вернулась на ветку сухого дерева. Подняв вверх свою нежную и тонкую ручонку в почти балетном жесте, девочка сняла корзину с головы и поставила на землю. Она выбрала один из бананов, очистила его от кожуры, а потом, терзаемая одновременно боязнью и сочувствием, приблизилась к незнакомцу. На своем непонятном языке мальчик издал явно предостерегающий возглас и вцепился ей в юбку. С какими-то ободряющими словами девочка все же остановилась на почтительном расстоянии, где находилась вне опасности, и протянула фрукт.

— Ты хочешь его? — спросила она.

Все еще весь дрожа, Уилл протянул руку ей навстречу. Очень осторожно она снова чуть переместилась ближе, а потом опять остановилась, присела на корточки, не сводя с него пристального взгляда.

— Быстрее, — сказал он, терзаемый нетерпением.

Но маленькая девочка не торопилась рисковать. Следя за его рукой, чтобы вовремя заметить малейшее подозрительное движение, она наклонилась вперед и робко вытянула свою руку.

— О, ради бога! — почти взмолился он.

— Бога? — вдруг переспросила девочка с внезапным интересом. — Какого именно Бога? Их ведь так много.

— Любого треклятого бога, которого ты предпочитаешь остальным, — ответил он с тем же нетерпением в голосе.

— На самом деле мне не нравится ни один из них, — сказала она. — Разве что Бог Сострадания.

— Так прояви сострадание ко мне, — попросил он. — Дай мне банан.

Выражение ее лица изменилось.

— Простите меня… — Ее тон действительно стал извиняющимся.

Поднявшись во весь рост, она сделала быстрый шаг в его сторону и почти бросила банан в трясущуюся руку.

— Вот, — произнесла она и, как маленький зверек, избежавший капкана, отпрыгнула назад на безопасное расстояние.

Мальчонка захлопал в ладошки и громко рассмеялся. Она повернулась и что-то сказала ему на их непонятном языке. Он кивнул и сказал:

— Слушаюсь, босс!

А потом поспешил удалиться сквозь густо летавших в воздухе синих и зеленовато-желтых бабочек, скрывшись в лесу по другую сторону поляны.

— Я велела Тому Кришне пойти и привести сюда кого-нибудь, — объяснила девочка.

Уилл расправился с бананом и попросил еще, а потом и третий тоже. Когда чувство голода немного унялось, он почувствовал необходимость удовлетворить любопытство.

— Откуда ты так хорошо знаешь английский? — спросил он.

— Потому что все говорят на английском, — ответил ребенок.

— Все?

— Я имела в виду, когда не говорят на паланском.

Тема явно мало интересовала ее, и потому она повернулась, взмахнула маленькой смуглой ручкой и свистнула.

— Здесь и сейчас, парни, — снова повторила птица, а потом вспорхнула с сухого сучка и перелетела ей на плечо.

Ребенок очистил еще один банан. Две трети достались Уиллу, а остаток — майне.

— Это твоя птица? — спросил Уилл.

Она помотала головой.

— Майны как электричество, — сказала она. — Они не принадлежат никому.

— Почему она говорит все эти слова?

— Потому что кто-то ее научил, — терпеливо растолковала она; какой же ты тупица, подразумевалось в ее тоне.

— Но почему ее научили говорить именно это? Почему «Внимание»? Почему «Здесь и сейчас»?

— Понимаете… — Она искала верные слова, чтобы объяснить самоочевидные вещи этому странному недоумку. — Это ведь то, о чем ты все время забываешь, верно? То есть не обращаешь внимания на то, что происходит. А получается то же самое, как если бы тебя не было здесь и сейчас.

— И майны летают вокруг, напоминая вам об этом, так, что ли?

Она кивнула. Наконец-то дошло. Наступило молчание.

— Как вас зовут? — спросила она.

Уилл представился.

— А меня зовут Мэри Сароджини Макфэйл.

— Макфэйл? — Это казалось совершенно невероятным.

— Макфэйл, — специально для него повторила она.

— А твоего маленького братишку зовут Том Кришна? — Она кивнула. — Ну ни черта себе!

— Вы прилетели на Палу самолетом?

— Нет, добрался морем.

— Морем? Значит, у вас есть лодка?

— Была.

Уиллу припомнились тяжелые волны, перекатывавшиеся через заваленную набок палубу, звук при ударе носом яхты о землю. Она расспрашивала, и пришлось рассказать, как все произошло. О шторме, о том, как лодку выбросило на берег, о долгом кошмаре подъема по скале, о змеях, об ужасном падении… И он начал снова дрожать. Еще более крупно и неудержимо, чем прежде.

Мэри Сароджини слушала внимательно и не перебивая. Когда же его голос начал срываться и окончательно изменил ему, она сделала шаг вперед и, по-прежнему держа птицу на плече, встала рядом с ним на колени.

— Послушайте, Уилл, — сказала она, положив ладонь ему на лоб. — Нам надо от этого избавиться.

Она говорила с видом знатока, почти профессионала, привыкшего, чтобы к нему прислушивались.

— Знать бы, как это сделать, — отозвался он, стуча зубами.

— Как? — переспросила она. — Самым обычным способом, конечно. Расскажите мне еще раз о тех змеях и своем падении.

Он помотал головой:

— Не хочу.

— Разумеется, не хотите, — сказала он. — Но вам необходимо это сделать. Прислушайтесь к словам майны.

— Здесь и сейчас, парни, — послушно выдала птица. — Здесь и сейчас, парни.