О дивный новый мир. Слепец в Газе [Авторский сборник]

– Может быть, это все из-за твоей работы?

– То есть?

– Организованная ненависть – это не так-то приятно. Не то, ради чего большинство людей действительно хотят жить.

– Экки жил ради этого. Множество людей живут ради этого.

– Каких людей? – спросил он. – Они бывают трех видов. Идеалисты с обостренным чувством самообмана. Они либо не знают, что это организованная ненависть, либо искренне верят, что цель оправдывает средства, закрывая глаза на то, что средство обусловливает цель. Экки был одним из таких. Они-то и формируют большинство. Но, кроме них, есть еще два более мелких класса. Во-первых, люди, которые отдают себе отчет в том, что их дело – организованная ненависть, и радуются этому. И во-вторых, те, которые имеют какие-то цели и пользуются движением как удобным средством достижения этих целей. Ты, Элен, не имеешь никаких целей и не страдаешь от самообмана. И несмотря на то, что случилось в этот день год назад, не желаешь реально уничтожать людей – даже нацистов. И вот почему шиншилла и орхидеи так тебя привлекают. Не потому что ты так уж рвешься к ним. Только лишь оттого, что другая альтернатива тебя не удовлетворяет.

Помолчали. Затем Элен встала, поставила другие тарелки и водрузила на стол вазу с фруктами.

– Какая же альтернатива меня удовлетворила бы? – спросила она, угощаясь яблоком.

– Все должно начаться, – ответил он, – с постижения тяжелого искусства любви к людям.

– Но большинство людей невыносимы.

– Они невыносимы, потому что мы их не выносим. Если бы мы их любили, они были бы неплохими.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

– И что нужно делать после этого?

– А после не будет, – ответил он. – Потому что, конечно, это задача на всю жизнь. Любой процесс перемены затягивается на всю жизнь. Каждый раз, когда ты забираешься на вершину пика, перед тобой открывается еще один пик – пик, который ты не могла видеть, когда находилась ниже. Возьми, к примеру, механизм взаимодействия разума и тела. Ты начинаешь познавать, как использовать его лучше, ты делаешь успехи, и с того положения, к которому ты приблизилась, ты открываешь для себя то, как можно достичь еще более эффективного использования. И так далее до бесконечности. Идеал отдаляется от тебя по мере того, как ты к нему приближаешься; он кажется тебе иным, более значительным, чем казался до того, как ты сделала рывок вперед. Точно так же, как исправление отношений с людьми. Каждый шаг вперед обнаруживает необходимость делать новые шаги вперед – непредвиденные шаги по направлению к цели, которая была невидима, когда начался путь. Да, это длится всю жизнь, – повторил Энтони. – Не будет никакого после. Может быть всего лишь попытка, по мере того как двигающийся идет вперед, наложить то, что открыто, на личностную сферу, на сферу политики и экономики. Одно из первых открытий – то, что организованная вражда и насилие – не лучшие средства для обеспечения мира и справедливости. Все люди способны любить себе подобных. Но мы искусственно ограничили нашу любовь посредством условностей, которые есть не что иное, как ненависть и насилие. Ограничили ее внутри семей и кланов, внутри классов и наций. Твои друзья хотят удалить эти ограничения при помощи еще большей ненависти и большего насилия, то есть при помощи тех же самых средств, которые были первопричиной этих ограничений.

Элен некоторое время смотрела на него, не говоря ни слова, затем покачала головой.

– Я предпочту свою шиншиллу.

– Нет, – ответил Энтони.

– Да. Лучше я буду комком грязи. Так легче. – Она встала. – Хочешь кофе? – В маленькой кухоньке, когда они ждали, пока закипит чайник, она вдруг принялась рассказывать ему о том молодом человеке в рекламном агентстве. Она встретилась с ним пару недель назад. Такой забавный и такой интеллигентный! И он тотчас же страстно влюбился в нее. Ее лицо загорелось какой-то безрассудной, насмешливой злобой. – Голубые глаза, – говорила она, словно аукционер, перечисляя достоинства своего молодого друга, – курчавые волосы, огромные плечи, тонкие губы, прекрасный боксер-любитель – лучше, чем каким ты когда-то был, мой бедный Энтони, – присовокупила она тоном презрительного сочувствия. – В общем, прекрасно подходит для моей постели. Или, по крайней мере, выглядит так. Ведь никогда не знаешь, пока не попробуешь, так ведь? – Она засмеялась. – Я твердо решила попробовать сегодня ночью, – продолжала она. – Отпраздновать годовщину. Как тебе кажется, Энтони, неплохая идея? – И когда он не ответил ей, она продолжала настаивать: – Не правда ли? – Она посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь по ним определить, что он чувствует – злобу, ревность или отвращение.

Энтони улыбался ей в ответ.

– Это не так-то просто – быть комком грязи, – сказал он. – Я бы даже сказал, что это очень непростое дело.

Румянец исчез с ее лица.

– Непростое дело, – повторила она. – Может быть, это одна из причин того, чтобы попробовать. – И после паузы, наливая воду через фильтр, спросила: – Так ты сказал, что у тебя встреча с народом сегодня вечером?

– В Бэттерси.