О дивный Новый Свет!

Я вспомнил, что «сеньорита» тогда означало женщина из правящего класса.

– Меня зовут Алесео.

И меня вдруг осенило.

– Там, где Акатль-поль-ко, есть другие белые люди?

– Там рядом есть большой каменный дом, построили белые люди. Там было два большой лодка. Утром лодка ушел и не пришел.

– Может дама показать этот дом?

– Мой папа приехать после рынок, говорить. Мой папа говорить испанский.

– А где твой папа?

– Там, на лодка, – сказала она, показав на залив.

Я с улыбкой спросил: – А сколько за все фиги?

– Все??

– Да, все.

Она оценила количество фиг и сказала:

– Один реаль.

Я дал ей еще три реаля и сказал:

– Остаток подарок для Косамалотль.

«Идальго», стоявшие неподалеку, подошли ко мне, увидев мой жест, и начали грузить фиги в принесенные сумки.

Тем временем, подошли Местли и Шочитль. Местли пожаловалась, что никто ей ничего не хочет рассказывать – хоть она и говорит на науатле, для местных она чужая. Вкратце, я рассказал им о том, что я узнал от девушки. Местли посмотрела на меня, поцеловала меня в щеку и посмотрела на девушку. И они с Шочитль и Патли затараторили с ней на науатле. Потом Патли посмотрела на меня и сказала:

– Косамалотль говорит, что ты очень хороший – не как испанцы. Спрашивает, не женат ли ты. Я сказала, что увы, женат, иначе сама бы тебя забрала.

– А что значит «косамалотль»?

– Радуга.

Вскоре подплыла лодка в которой сидел индеец лет сорока. Он заговорил с Косамалотль на науатле, потом посмотрел на меня и спросил по-испански, хоть и с небольшим акцентом – меньшим, чем у меня.

– Здравствуйте, сеньор Алесео, меня зовут Чималли. Сеньор не испанец?

– Нет, сеньор Чималли, я русский.

– Мы не сеньоры, мы всего лишь индейцы. Испанцы говорят, что мы дикари.

– Для нас вы такие же люди, как мы или испанцы.

– Косамалотль мне сказала, я не поверил. Моя дочь права, сеньор хороший человек. Она сказала, что сеньор хочет, чтобы мы показали, где живут другие белые люди. Это плохие белые люди. Они берут все, что хотят у бедных индейцев, а если кто не отдает им это, они убивают индейцев. Если им нужна женщина, они берут женщину силой.

– Сеньор Чималли…

– Не нужно говорить «сеньор», говорите просто «Чималли».

– Тогда называйте меня «Алесео». Тоже без сеньор.

– Хорошо, сеньор – то есть Алесео.

– Чималли, а не хотите вы проехаться на большой лодке? – и я показал на нашу «Святую Елену».

– С радостью, Алесео. Только что мне делать с моей лодкой?

– А мы ее поднимем на нашу.

Лодка была сделана из тростника, с веслами из какого-то местного дерева. Мы подплыли на ней к «Святой Елене», и нам спустили штормтрап, а лодку подняли на борт. Поднявшись на палубу, Чималли остолбенел.

– Алесео, а где у вас весла или паруса?

– Они нам не нужны.

Когда корабль вдруг стал быстро двигаться к выходу из залива, а Чималли с Косамалотль преодолели свой первоначальный испуг, я вдруг вспомнил, что мимо Эль-Гитаррона шла колея на север. Тогда я не сообразил, что телег у индейцев нет, и что эта дорога была явно оставлена белыми людьми.

Мы с Чималли пошли на мостик, где я начал переводить для капитана, куда именно нужно было идти. И мы очень быстро оказались в бухте Эль-Маркес, той самой, которую мы хотели арендовать у испанцев.

Индейская деревня была у пляжа с одной стороны бухты, а с другой, у скал, располагалась каменная крепость с двумя причалами. Она была построена так, что ее трудно было бы заметить как с земли, так и из горловины залива.

«Святая Елена» спустила две шлюпки, и полтора десятка вооруженных «идальго» и матросов понеслись к причалам, тогда как корабельная артиллерия была готова ударить по зданию, если бы мы заметили хоть малейшее шевеление. По какому-то наитию, я приказал пока не стрелять. Вскоре ребята выскочили на причал и зашли в дом. Через десять минут запищала рация.

– Да?

– Лёх, здесь никого нет, – послышался чуть насмешливый голос Саши Ахтырцева. – Так что не слишком уж там занимайся шуры-мурами с моей невестой и прочими индианками – лучше скатай на берег, посмотри.

Комплекс был примерно такой же, как и Эль-Нидо – комнаты, где, судя по всему, жили пираты, комплекс для «дорогих гостей», вроде того, где держали меня, несколько помещений со складами, и комната, вход в которую ребята сразу не заметили, где было шесть трупов и три еще живые девушки-индианки, которых, как потом оказалось, постоянно насиловали ублюдки из команды Антонио. Впрочем, две девушки еще подавали признаки жизни. Всех пятерых мы бережно доставили к Лизе, а трупы сложили на циновки на палубе.

Четверых ребят мы пока в комплексе – в него был один вход со стороны суши и один со стороны моря, они сказали, что смогут его держать. Мы обещали вернуться к ним как можно скорее, а сами ушли обратно в Санта-Лусию, по дороге спустив лодку с Чималли и Косамалотль у индейской деревни. По моей просьбе, Чималли взял с собой трупы несчастных индианок – пусть индейцы их похоронят так, как положено.

Когда мы вернулись в Санта-Лусию, мы увидели самого сеньора алькальде с человеком средних лет, и со свитой из военных, дворян, купцов, духовенства.