О дивный Новый Свет!

Да, подумал я, из моих боевых подруг теперь только Патли не пристроена – а она, по-моему, самая красивая из всех четырех.

Когда пришли шлюпки, мы помогли их разгрузить и пошли на берег, где нас – точнее, Федю – ждала целая гора хлопка. Нас же находились два десятка конных кирасир и столько же заводных лошадей. Часть запрягли в телеги, на которых примостились Вася, Саша и еще двое «идальго», а также обе девушки, и мы тронулись в северном направлении. В последний момент, «купцы» передали нам еще две телеги.

– Мало ли что вы там нароете…

Часовые у выезда из города сняли шляпы и закричали:

– Вива эль рей католико! Вива эль рей русо! [26]

Сразу после сторожки, примерно там, где мы всего лишь два дня назад вышли из леса, дорога пошла резко вверх. Через два часа, Саша – которому я передал оперативное командование – скомандовал привал, а Тепин и Местли они с Васей отвели в лес – как оказалось, не для утех, ибо практически сразу оттуда послышались пистолетные выстрелы.

Вскоре сияющие девушки с их кавалерами вернулись к нам. Местли закричала:

– Алесео, представляешь себе, я попала целых три раза! А Тепин пять!

Саша, ворча, сказал:

– Ну что ж, с трех метров есть шанс, что попадут. Для первого раза не так плохо… Васина оказалось получше, чем моя. Лёх, а что такое "mi oso"?

Я расхохотался.

– К Васе это подойдет лучше, чем к тебе. Это значит – «Мой медведь».

– Ну да ладно, медведь так медведь, – философски сказал Саша.

Вскоре мы опять тронулись, и через два часа слева от нас показалась индейская деревня. Тепин вдруг что-то сказала на своем языке, Местли перевела:

– Это Йопико. А вот за тем поворотом и будет Эль-Алькасар.

Я перевел. Саша сказал:

– Ну я и дурак. Забыл спросить заранее, сколько туда ехать от дороги. План Тепин Васе набросала, а про масштаб забыли…

– Пешком полчаса, – сказала Местли, когда я ей перевел вопрос. – Через лес, он кончается он в ста варах примерно.

– Полчаса пешком, то есть километра два, наверное, – сказал я. – И восемьдесят метров от края леса.

– Ладно, – сказал Саша. Пусть предупредит, когда мы уже будем близко. Скажи, семь-восемь минут пешком.

После того, как Местли объявила об этом, Саша затормозил всех. Взял с собой троих «идальго» и растворился в лесу. Местли открыла рот.

– Нет, мой Саша не медведь, – прошептала она. – Он змея. Или дикая индейка.

Я перевел. Народ сдерживал смех, как мог. Она не знала, что к ее бедному жениху надолго прилипнет кличка «индейка». Хотя… дикие индейки, в отличие от домашних, умные и хитрые птицы, известные тем, что их в лесу может быть множество, но, тем не менее, их очень трудно увидеть или услышать. В свое время (в далеком будущем), Бенджамин Франклин даже предложит сделать индейку американским национальным символом.

Потом Саша так же бесшумно материализовался.

– Все нормально. Стражи никакой. Лишь одна дверь, и с каждой стороны по окну. Из каждого торчат по два ствола. Бдят. Ну что, ребята, пошли?

Мы оставили лошадей и телеги под присмотром испанцев, попросив их контролировать дорогу. Саша и Вася взяли по тачке, на которые они установили на сошках по М-18, и положили по несколько зарядов, ребята взяли пару пулеметов и винтовки, и мы как можно тише пошли к крепости. Девушек, понятно, брать не стали – они напрашивались, но Саша взмолился:

– Скажи Маше – если с ней что-нибудь случится, то я не переживу. То же и про Васю и Таню.

– Ну да, только встретились и уже любовь до гроба.

– Ну скажи, тебе трудно, что ли.

Я перевел. Местли в свою очередь перевела Тепин, потом сказала мне:

– А если с ним что-нибудь случится, он подумал?

Я перевел и это. Саша посмотрел на свою любовь, затем на меня:

– Скажешь, что и со мной, и с Васей все будет хорошо.

Крепость взяли, как говорил Лёлик в известном фильме, «без шума и пыли». По осколочному снаряду в окна (действительно, Саша с Васей были асами – с первого раза и сразу в цель), потом болванку в двери, затем они с ребятами пошли на зачистку; что там было и как это произошло, я не видел, но через несколько минут, за которые мы услышали несколько выстрелов, из крепости вышли трое с поднятыми руками, за которыми высились наши ребята – без единой царапины.

– Одиннадцать завалили, восемь погибли в сторожевых помещениях от нашей «артиллерии», одного раздавило рухнувшей дубовой дверью. Внутри остались одни мертвые, плюс склад.

– Этих трех пока свяжите, дай мне парочку ребят, вернемся за остальными.

Втроём – я, Женя Жуков и Марат Хабибулин – побежали обратно, но вдруг послышались несомненные выстрелы из аркебуз, за которыми последовало два пистолетных выстрела.

На поляне Тепин и Местли стояли с "кольтами", перед ними лежал один труп и на земле корчился еще один, пока еще живой, по внешнему виду явный метис. Двое из испанских солдат лежали мертвые, с развороченными черепами. Да, пуля из аркебузы – страшная штука, особенно если её выпустили с близкого расстояния. Другие испанцы еще не успели прийти в себя.

– Там… двое из кустов выскочили, убили этих двоих, а мы их подстрелили, – сказала Местли.

Я взглянул на испанского офицера.

– Ну и что это должно означать? – спросил я.