О доцентах с любовью

Я нахожу руки Дэна, завожу их ему за голову и с силой прижимаю к постели. Наклоняюсь и буквально кусаю его губы. Спускаюсь ниже, сосу и кусаю кожу на шее. Я понимаю, что останутся следы, но не могу сдержаться. Опускаюсь ещё ниже, к ключицам, сосу и кусаю их тоже, Дэн стонет. Я наращиваю темп. Я долго не продержусь, я чувствую приближение оргазма. Отпускаю его руки, нахожу член и дрочу его. Дэн сжимает мою спину, рёбра, так, что останутся синяки, но меня это только ещё больше заводит.

Наконец Дэн выгибается, кричит и я чувствую на своей руке его сперму. Всё, больше не сдерживаюсь. Пара резких толчков, и я кончаю следом за Дэном.

Падаю на него. Мы лежим и тяжело дышим. Минута. Две. Три… Дыхание успокаивается.

Дэн шепчет мне на ухо:

– Что это было?

И я вдруг понимаю, что практически изнасиловал его.

Сползаю с Дэна и ложусь рядом на спину.

– Прости, – говорю тихо.

Он привстаёт, берёт с тумбочки салфетку, вытирает себя и меня, бросает грязную салфетку на пол. Возвращается ко мне и нависает надо мной. Смотрит в глаза.

– Не смей извиняться, – говорит он и прислоняется лбом к моему лбу, шепчет в губы: – Это было волшебно.

Меня затапливает волна нежности, я тихо таю.

– Я люблю тебя.

– Я люблю тебя тоже.

Денис

Просыпаюсь. Чёрт, что это? Задница болит. Вот прям болит. Вспоминаю что было ночью. Твою ж мать! Да ведь Пашка меня трахнул! Мой малыш меня трахнул! И как трахнул! Просто восхитительно трахнул! Такого у меня ещё не было! Нет, я конечно был снизу, и не раз, но это было не так, совсем не так. Почему не так? Может быть потому, что это было не с ним?

Поворачиваюсь на бок, подпираю голову рукой и смотрю на Павлика. Он спит. Смотрю на его приоткрытые припухшие губы. Такие нежные сейчас, но что они вытворяли ночью! Смотрю на его закрытые глаза, вспоминаю, какой дикий огонь в них полыхал несколько часов назад. В груди становится тесно от избытка чувств.

Не могу сдержаться, наклоняюсь и слегка касаюсь губами шрама на Пашкином виске, провожу по щеке пальцами. Его ресницы трепещут, он просыпается, смотрит на меня своими огромными глазищами – в них нежность. Улыбается мне. Такой мягкий, расслабленный, уютный после сна. Даже не верится, что ночью он мог быть таким диким. Может быть мне это приснилось? Восхитительный сон? Чуть поворачиваюсь – нет, совсем не сон, задница болит вполне реально.

– Проснулся, маньяк? – Улыбаюсь Павлику: – Ты удивил меня ночью.

– Надеюсь, приятно? – Вижу в его глазах неуверенность.

– А что, могло показаться иначе?

Он расслабляется. Вспоминает как ночью я плавился в его руках, как сходил с ума, как умирал и снова рождался.

– Нет, не могло, – улыбается Паша.

Целую его, сползаю с кровати и ковыляю в ванную. Слышу вслед смех и ехидное: «Очень болит?» Не отвечаю, улыбаюсь. Знаю, что скоро отыграюсь в ду́ше.

Захожу в ванную, смотрю в зеркало. Вижу свои счастливые глаза. Счастливые, благодаря Павлику. Опускаю взгляд ниже. Опухшие, искусанные до крови губы. Ещё ниже. На шее ярко-красный засос. Ещё один. И ещё. Смотрю ниже. На ключицах та же картина.

В зеркале появляется Пашкино отражение. Он подходит и встаёт позади меня. Видит на мне свои следы и смотрит виноватым взглядом.

– Прости. Не знаю, что на меня нашло, – говорит он тихо.

– Что тебе сегодня приснилось? – Мне сейчас почему-то кажется, что Пашино ночное безумие связано с его сном.

– Я не помню. Было темно, я чувствовал, что ты уходишь от меня. Мне было очень страшно. Потом я проснулся, а страх остался. А после, со мной как будто что-то случилось, вместо страха появилось желание, я как будто с ума сошёл, не мог себя контролировать. Извини.

Смотрю в глаза Пашкиному отражению.

– Сегодня холодно. Водолазка будет кстати. – Поворачиваюсь к нему, сгребаю в охапку, покрываю поцелуями лицо. – Я же говорил тебе, чтобы ты не смел извиняться. Ты понравился мне таким. И то, что было, точно стоит нескольких синяков и засосов.

Павлик обнимает меня, прижимается ко мне. У меня в груди комок. Я так люблю его.

– Паша, – шепчу я куда-то в его волосы. – Ты понимаешь, что я уже никогда не смогу без тебя?

Он сжимает меня ещё крепче. Вцепляется так, что мне больно.

– Так же, как и я без тебя, Дэн. Так же, как и я.

Глава 12

Паша

Середина февраля. Над нашим вузом вплотную нависло страшное слово «аккредитация».

Уже на следующей неделе должны приехать эксперты, чтобы проверять нас.

Дэн не отходит от компьютера, не выпускает из рук телефон и постоянно матерится. Когда я засыпаю, он ещё работает, когда просыпаюсь – он уже работает. Выходных нет. Все дни, вечера и ночи слились для Дэна в один большой рабочий день. Я несколько раз предлагаю ему помощь, но он только отмахивается.

Те преподаватели, которые являются руководителями образовательных программ, пишут целыми днями бумаги, согласовывают их в разных службах вуза, исправляют, снова согласовывают, и так по кругу.

У нас на кафедре, да и по всему вузу, содом и гоморра.