О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей

Работающие на Кайо ученые также последовали примеру коллег, изучавших бабуинов в Африке, и измерили репродуктивный успех наблюдаемых особей с учетом их положения в социальных сетях и их геномных данных. «Если естественный отбор благоприятствует особям с повышенной социальной активностью и более агрессивным, то можно было ожидать, что они будут иметь и лучший репродуктивный результат», – отмечает Брент. Поведение, характерное для большинства социально активных обезьян, – более частое получение груминга, пребывание в тесном окружении других особей, центральное положение в социальной сети – действительно приводит к рождению большего числа детенышей.

Далеко от Кайо маленькая самочка макаки-резус почти горизонтально распластывается по ограде и смотрит на меня. Склонив голову набок, она растянула губы, демонстрируя мне свои зубы. «Она делает вам губной намек», – говорит мне приматолог Джон Капитанио, сотрудник Калифорнийского университета в Дейвисе. Этот намек говорит о нескольких вещах. Во-первых, о страхе и готовности подчиниться, но, кроме того, и о желании сблизиться. Капитанио объясняет мне позу обезьянки: «Она просит о груминге: „Подойди и почеши меня“».

Я не могу этого сделать не только из-за опасности этого действия, но и потому, что мы с Капитанио не стоим у изгороди, а сидим в машине. Он проводит для меня автомобильную экскурсию по Калифорнийскому научно-исследовательскому приматологическому центру. Расположенный в нескольких милях от Дейвиса посреди живописных полей, это один из семи приматологических центров США. Здесь живут четыре с половиной тысячи обезьян, преимущественно макаки-резусы. Так же как на Кайо, этих обезьян надо оберегать от людей вроде меня – посетителей, не прошедших медицинский контроль. Большинство животных обитает в громадных вольерах площадью по пол-акра каждый. Около одного из вольеров мы останавливаемся. Загон полон видавших виды приспособлений для игр – пластиковых горок, башен для лазания, канатов для раскачивания и бочек, которые можно катать по земле. В каждом загоне живут от пятидесяти до полутора сотен обезьян; эти группы, как и в дикой природе, организованы матрилинейно. Однако в каждом вольере есть лабораторные здания и перестроенные амбары – пункты временного проживания обезьян, куда их помещают на период проведения тех или иных исследований.

Капитанио изучает макак-резусов уже почти сорок лет, бóльшую часть этого времени он провел здесь, в Дейвисе, где защитил докторскую, а теперь директор отдела нейрофизиологии и поведения. Долговязый, с львиной гривой, он похож на седеющего хиппи. В свое время он едва не пропустил популярную лекцию по психологическим нарушениям в Массачусетском университете, но именно она побудила его заняться поведением животных. Стоял чудесный день, в кармане были деньги, играла ритмичная музыка, но католическая совестливость погнала Капитанио в аудиторию, где по стечению обстоятельств читала лекцию последняя ученица самого Гарри Харлоу. Капитанио был сражен ею, устроился ассистентом в ее лабораторию и с тех пор стал изучать обезьян с такой же преданностью, с какой когда-то восхищался группой Grateful Dead[329].

Поведение самки, на которую мы смотрим, ее смелое, но подчеркнуто уважительное приглашение к сближению, говорит само за себя. Не каждая обезьяна так поступает, так же как не каждый человек решается подойти к незнакомцу, чтобы завязать беседу. За многие годы работы Капитанио стал знатоком как общей картины, так и мельчайших нюансов социального поведения обезьян, и на основании своего опыта он убежден: им есть что рассказать о человеке.

Сравнительное изучение многих биологических видов вынуждает очистить дружбу от множества наслоений до ее простейшей, элементарной формы, и Капитанио работает с самым простым определением дружбы из всех, с какими мне приходилось ранее встречаться. По его мнению, двух животных можно считать друзьями, если они проводят рядом друг с другом много времени и конфликтов или агрессии между ними меньше, чем можно было бы ожидать. Такой математический подход не относится к тому, что мы имеем в виду, говоря о дружбе между людьми, и Капитанио охотно это признает. В качестве примера он приводит отношения со своим старым другом, с которым его связывают общее мировоззрение и способность в любое время начать разговор с того места, на котором он был прерван во время прежней встречи. «Я не говорю, что дружба между двумя обезьянами – то же самое, – объясняет он. – Вопрос заключается в другом: если это не то же самое, то есть ли какая-то польза в такой аналогии? Мой ответ однозначно утвердительный: да, польза есть».