О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей

Главное, что удалось сделать Коулу, – это распознать в изоляции гомосексуалов первичное психологическое событие и задуматься, как влияет на вирус опыт враждебного окружения, переживаемый его носителем. Качоппо не хватало именно этого знания, чтобы признать одиночество психологическим состоянием, таящим угрозу. И их совместное первое исследование экспрессии генов обнаружило, что одиночество на самом деле проявляется и на молекулярном уровне. Если бы они смогли изучить этот феномен у обезьян, то увидели бы, происходит ли нечто подобное в лимфатических узлах одиноких животных.

«Генетика важна не только потому, что с гарантией определяет, на кого вы станете похожи, но и потому, что она изменяет восприимчивость к внешним влияниям, – говорит Коул. – Гены определяют базовую архитектуру человеческого существа – меню выборов для создания человеческих белков. Однако то, кем мы на самом деле становимся, какие из этих белков будут синтезироваться, особенно на поздних этапах жизни, зависит преимущественно от окружающей нас среды, в которой и под воздействием которой развертывается наш генетический проект. Мы являем собой совокупный продукт взаимодействия уникального человеческого генома и уникальной частной жизни». Таким образом, как будет развиваться организм и как поведет себя индивид, зависит от включения и выключения определенных генов. Работа Коула проливает свет на тот факт, что наше социальное окружение является тут таким же важным элементом, как и окружение физическое, как воздух, которым мы дышим, как пища, которую мы едим.

Коул и два Джона – Качоппо и Капитанио – начали вместе исследовать биологические механизмы, лежащие в основе различий между двумя типами обезьян с низкой социальной активностью, ранее выявленных Капитанио. У обезьян, которые стремились к установлению связей, так же как взрослые испытуемые, принимавшие участие в чикагском исследовании Качоппо, наблюдались сходные признаки нарушения регуляции работы иммунной системы. Гены, управляющие воспалением, активировались, а гены, обеспечивающие противовирусную защиту, отключались[336]. «Мы считаем, что одинокие обезьяны, так же как одинокие люди, находятся именно в этом положении, – отмечает Капитанио. – Они стремятся к бóльшим социальным связям, но боятся социальной инициации, так как опасаются быть отвергнутыми». Этот страх запускает чрезмерную активацию симпатической нервной системы, что, в свою очередь, ведет к повышению уровня особых лейкоцитов, называемых моноцитами, которые высвобождаются из костного мозга и играют ведущую роль в формировании воспаления[337].

Интересно, что Капитанио не находит тех же физиологических изменений у второй группы обезьян с низкой социальной активностью, у тех, кто особенно не стремится к взаимодействию с другими животными. Действительно, их биологические параметры очень похожи на параметры животных, отличающихся высокой социальной активностью. «Думаю, что главное отличие заключается в определенном уровне „удовлетворения“, – говорит Капитанио, выделяя слово „удовлетворение“ кавычками, которые он рисует в воздухе пальцами. – Я заключаю это слово в кавычки, поскольку не знаю точно, что на самом деле происходит в мозгу обезьяны».

Та первая статья об изменениях в экспрессии генов у одиноких людей взволновала не только широкую аудиторию (Коулу пришло больше писем, чем по поводу всех других его исследований), но и вызвала большой интерес в научном сообществе. Преимущественно это были ученые, интересовавшиеся социальным стрессом и заинтригованные возможностью увидеть соответствующие изменения в геноме. Они наперебой предлагали Коулу сотрудничество. Первым из них стал друг Коула Грег Миллер, психолог, изучавший воздействие стресса на здоровье. Миллер, работающий теперь в Северо-Западном университете, изучал состояние здоровья пожилых женщин, ухаживавших за своими мужьями, умиравшими от опухолей мозга. Так же как у Качоппо, холодильники в лаборатории Миллера были заполнены пробами крови этих женщин, и он быстро нашел общий язык с Коулом[338]. «Было бы чертовски странно, если бы мы не обнаружили такие же, по существу, изменения в лейкоцитах, – замечает Коул. – Были задействованы те же, хотя и не все, гены, и имели место все признаки активации воспалительных процессов у пожилых женщин, ухаживавших за умирающими мужьями; противовирусный ответ у них был подавлен – этот сигнал звучал так же громко, как удары колокола».