О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей

По убеждению Платта, солидарного в этом с Капитанио, этим животным есть что рассказать нам о нас самих. Он описывает свою лабораторию как учреждение, работающее в «наилучших условиях» – в промежутке между исследованиями мозга людей, уложенных в чрево аппарата МРТ (полезными, но ограниченными, ибо с кем там можно взаимодействовать?), и умопомрачительными штудиями молекулярно-генетических процессов в мозге и нервной системе мышей, крыс и плодовых мушек. Исследования на молекулярном уровне позволяют ученым изучить работу каждого отдельно взятого нейрона, но ценность результатов ограничивается узостью социализации мышей и дрозофил. «[Эта работа] не позволяет реально заглянуть в святая святых альтруизма, милосердия, любви, радости быть с другими людьми, дружбы, – говорит Платт. – Здесь перед нами пропасть». Он считает, что, работая с обезьянами, сможет ближе подобраться к пониманию физиологической сути человеческого общения.

– Мы на самом деле сможем изучить все это на обезьянах? – спрашиваю я.

– Здесь мы можем докопаться до корней некоторых процессов, потому что в биологии и поведении между нами и обезьянами много общего, – отвечает Платт. – В самой основе наша природа – это природа приматов. Наши потребность и способность заводить друзей происходят от древних адаптивных действий наших предков.

Работа Платта – логическое продолжение работы его наставников, Сейфарта и Чейни, а также других ученых, показавших, что обезьяны имеют друзей и союзников и, следовательно, должны знать, как образовывать узы и сотрудничать. Подытоживая результаты, на которых он основывает свои выводы, Платт перечисляет их по пунктам: «Друзья и союзники позволяют [обезьянам] легче переживать стресс. Чем лучше и прочнее эта связь, тем дольше они живут и тем больше детенышей у них рождается. Они более успешны. Навыки общения и характер, позволяющие особи вступать в такие отношения, являются признаками биологическими, а значит, они наследуются»[351]. Остается только лучше понять, что при этом происходит в головном мозге.

В лаборатории я наблюдаю, как сотрудница Яогуан Цзян готовит самца макаки по кличке Лики (названного в честь прославленного палеоантрополога) к видеоигре – чему-то среднему между футболом и хоккеем. Цель игры – загнать мяч в ворота, пользуясь джойстиком, но при промахе мяч отскакивает от стенок, как шайба. Иногда Лики и его сотоварищи выступают в роли забивающих, а иногда вратарей. Если игрок зарабатывает очко, он получает в награду порцию сока из фонтанчика. В соседней комнате другой самец по кличке Кахаль, названный в честь Сантьяго Рамон-и-Кахаля, нейроанатома, нобелевского лауреата 1906 года (имена в тему, правда?), играет в игру, прикасаясь к сенсорному экрану айпада, прикрепленного к его клетке. Кахаль должен коснуться определенной точки на экране, а научный сотрудник Наз Белкайя регистрирует время реакции, которое варьирует в зависимости от того, что появляется в поле зрения животного (лица или гениталии других обезьян). Каждый раз, когда Кахаль успешно прикасается к нужной точке, он получает в награду лакомство. Есть и еще одна игра, придуманная сотрудницей Вэй Сон Он: обезьяны имитируют вождение автомобилей в «игре в труса». «Вспомним Джеймса Дина из „Бунтаря без причины“[352]», – замечает по этому поводу Платт. В версии Вэй Сон Он обезьянам не приходится направлять машины на скалы, как в классическом голливудском фильме пятидесятых. Они направляют автомобили навстречу друг другу, рискуя столкнуться, или сворачивают в сторону (избегая столкновения)[353]. Вопрос заключается в следующем: будут ли обезьяны сотрудничать?

Эти обезьяньи игры созданы для того, чтобы разобраться в хитросплетениях связей социального мозга. Все игры заканчиваются вознаграждениями. В упрощенной версии «Диктатора» обезьян учат выбирать разные модели поведения, чтобы вознаграждение варьировало – предоставлялось самой обезьяне, другой обезьяне, никому или комбинировались две первые возможности. Выяснилось, что обезьяны в высшей степени социальны, так как предпочитают вариант наградить другую обезьяну полному отсутствию награды. «В вознаграждении другой обезьяны есть что-то мотивирующее, то, что добавляет награде ценности, ибо в противном случае обезьяна оставила бы ее себе», – говорит Платт. В отношениях со своими друзьями обезьяны проявляют больше щедрости и меньше соперничества. Социальная мотивация, лежащая в основе такого поведения, стала еще яснее, когда Платт и его коллеги записали активность отдельных нейронов в различных областях головного мозга, которые, как известно, участвуют в социальном поведении; это верхняя височная борозда, передняя поясная извилина и миндалина. «Процессы в нейронах верхней височной борозды декодируют социальный контекст: кто находится вокруг, что для кого важно и как все это влияет на других особей, – объясняет Платт. – Нейроны передней поясной извилины подсказывают, какими могут быть переживания других, а миндалина, вероятно, мобилизует эмоциональные ответы на полученные данные»[354].