О друзьях-товарищах

А еще немного погодя нагрянуло начальство, и пришлось отвечать на его бесчисленные «как» и «почему». К счастью, ошибок в наших действиях не было обнаружено, и начальство отбыло восвояси, дав мне новый приказ: следовать к Дубовке и там взять под охрану новый караван…

Ну, о каком распорядке дня могла идти речь, если так было изо дня в день?

А в Сталинграде в это время срочно готовились тралы, пригодные для борьбы с магнитными неконтактными минами, — хвостовые. Они представляли из себя трос, к которому на среднюю его часть подвешивались специально намагниченные обрубки жесткого троса — «хвосты». По замыслу создателей этого трала — под воздействием магнитного поля «хвостов» и должны были взрываться мины; буксировался такой трал одновременно двумя катерами-тральщиками, идущими параллельными курсами.

Одно не было учтено: наши катера-тральщики были самыми обыкновенными катерами с металлическим корпусом, ранее работавшими на сплавных рейдах, или вчерашними речными трамвайчиками, у которых сразу же за рубкой были удалены все надстройки.

А если к этому добавить, что речники иногда отдавали нам не лучшие свои катера, то и вовсе станет ясно, какой мощностью они обладали. Так что не шли, а почти стояли они с такими тралами.

Таковы были первые катера-тральщики, служа на которых, мы вступили в борьбу с немецкими неконтактными минами. А в будущем году (весной 1943), когда вместо Отдельной бригады траления было создано две, к нам в качестве тральщиков поступили и маленькие буксиры-угольщики, и такие маломощные катеришки, что мы, комдивы, хотя они у нас и числились боевыми единицами, использовали их только для решения вспомогательных задач. А качество отдельных из них…

Я был уже командиром дивизиона катеров-тральщиков (лето 1943 года), и в составе комиссии мне довелось от Наркомата речного флота принимать несколько таких катеров. Двойственное у меня было отношение к этому пополнению. С одной стороны, и по внешнему виду, и по выучке личного состава (вчерашним — самым обыкновенным речникам) далеко им было до ветеранов Волги, а с другой стороны… Как ни критикуй, но все равно пополнение!

Так вот, лазал я по этим катерам, лазал, заглядывал во все трюмы и под слани — вроде бы все было в порядке. И вдруг глаза мои прилипли к свежей краске на водонепроницаемой переборке. Почему только она, эта переборка, недавно покрашена?

И я молотком стукнул по ней. А он возьми и пробей ее насквозь!

Конечно, после этого все переборки мы простучали молоточками, и многие из них не выдержали даже удара средней силы. А ведь они предназначались для того, чтобы, когда катер получит пробоину, сдерживать забортное давление воды…

Сталинград сражается

23 августа по приказу комдива я со своими двумя катерами-тральщиками прибыл в Сталинград, явился в штаб флотилии и спросил:

— Зачем вызывали?

Ответили:

— Чтоб вы отдохнули.

Отдохнуть было бы полезно. Однако… к тому времени мы уже по сотням примет научились безошибочно определять обстановку на своем участке фронта. Да и приказ № 227 народного комиссара обороны СССР от 28 июля 1942 года требовал от нас вовсе не отдыха. Он с суровой правдивостью открыл нам глаза на сегодняшнюю действительность, он требовал от нас, фронтовиков, прежде всего упорства в бою. В этом приказе, адресованном всем советским воинам, прямо говорилось:

«Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает местное население.

Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге, у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами.

Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа… После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн. населения, более 80 млн. пудов хлеба в год и более 10 млн. тонн металла в год.

У нас уже нет теперь преобладания ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину…

…Можем ли мы выдержать удар, а затем отбросить врага на запад? Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно, наш фронт получает все больше и больше самолетов, танков, артиллерии, минометов…

…Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования…»

Огромное впечатление на всех нас произвел этот приказ. И прежде всего своей правдивостью, прямотой. Он свидетельствовал о том, что ЦК нашей партии безгранично верил советскому народу, заботился прежде всего о его благе.